Обладание

Я вкратце прошлась по основным моментам дела и объяснила Холли, что у слушаний двоякая цель. Мы попытаемся убедить судью выдать постановление об ограничении односторонних действий, которое помешает ее бывшему супругу вывезти Данияля из страны, в то время как его адвокаты будут настаивать на «временном разрешении на перемещение».

– По сути, мы будем просить судью передать вам юридический контроль за всеми перемещениями Данияля, и Юсеф будет настаивать на том же. – Я взглянула на документы, лежащие передо мной. – А почему процедура запрета на односторонние действия не была применена во время развода? – спросила я, поднимая голову.

Молодая женщина испуганно вздрогнула, словно ученица, которую вызвал к себе директор.

– Простите, – сменив тон, сказала я, – я вовсе не имею в виду, будто вы что-то сделали неправильно, но эти же вопросы судья задаст вам в ходе слушаний.

Однако Холли словно язык проглотила.

– Мы не хотели осложнять процедуру развода, – вмешалась в разговор Таня. – Нам удалось добиться для Холли хорошего финансового соглашения, и в то время мы желали только одного – побыстрее развестись. Мистер Хан – сложный человек.

– С тех пор все изменилось, – жалобно заговорила Холли. – Тогда у него еще была причина оставаться в Лондоне, но теперь он лишился всех своих денег. Даже тех, которые утаил от меня при разводе.

– Да, – согласилась я, читая примечания, подчеркнутые мной красным. – Кроме того, насколько я понимаю, мистера Хана преследуют другие люди? Но у нас нет доказательств этого, верно?

Таня скорчила извиняющуюся гримасу. Однажды она уже выдала мне характеристику для юридического справочника: «Франсин Дей раз за разом добивается невозможного». Было очевидно, что и сейчас она хотела, чтобы я на их глазах достала кролика из шляпы.

– Пожалуйста, – взмолилась Холли, глядя на нас блестящими от слез глазами, – вы сможете мне помочь?

– Я сделаю все, что в моих силах, – отозвалась я, стараясь внушить своей клиентке уверенность, которой не чувствовала сама.

Откровенно говоря, меня подташнивало, я не находила себе места от беспокойства и чувствовала себя плохо подготовленной к предстоящему слушанию – не самая удачная комбинация для выступления в суде. Некоторые барристеры, например Том, похоже, обладали врожденной способностью излучать уверенность, встречая неприятности по мере их поступления, а вот я была, что называется, зубрилой и чувствовала себя уверенно только тогда, когда располагала всеми фактами и была готова к любому повороту событий. Но сегодня мне казалось, будто я иду по канату без страховочного троса. Я смотрела на обеих, сознавая, что должна многое сказать им, но не могла найти слов. В разговоре возникла неловкая пауза, а потом Таня откашлялась и произнесла: «Пожалуй, нам пора идти», – после чего повела нас в зал суда.

Я была знакома с судьей Шелдоном и барристером Хана, Нейлом Брэдли, который был настоящим профессионалом, знающим и компетентным; ходили слухи, что в этом году и он подал заявление на получение шелковой мантии. Мы обменялись приветствиями, заняли свои места, и слушания начались; мы по очереди представили судье факты со своей точки зрения.

Я ожидала, что с первого взгляда проникнусь неприязнью к Юсефу Хану, но он был само очарование с того момента, как мы вошли в кабинет судьи. Смазливый, словно актер из Болливуда, он казался умным, убедительным и вежливым, по контрасту с Холли, которая запиналась, робела и бросала на бывшего супруга гневные взгляды во время всего слушания. Я знала, что это моя вина. Я должна была отрепетировать с ней ее поведение, предостеречь ее, что события могут развиваться именно так и что Нейл Брэдли – тот самый умник – наверняка посоветует своему клиенту избрать подобную тактику. Застигнутая врасплох, я начала объяснять, почему Холли не хочет разрешить Юсефу вывезти Данияля из страны. Я не сомневалась в правдивости рассказанной ею истории о том, что Юсеф столкнулся с финансовыми трудностями. Таня сообщила мне, что несколько принадлежавших ему ресторанов субсидировались по остаточному принципу за счет денег, поступающих из других сфер его интересов, включая бордели и торговлю наркотиками, от которых он отказался после того, как вдрызг разругался с гангстерами. Но доказать вещи подобного рода тяжело, практически невозможно. Едва ли мы могли рассчитывать на свидетельские показания гангстеров или тех, кто покупал у него наркотики, а Хан представил последние бухгалтерские отчеты, согласно которым дела у его ресторанов шли превосходно. К тому времени, как мы сделали перерыв на обед, я уже понимала, что противная сторона выигрывает, но, несмотря на печальное выражение лица Холли, знала, что это еще не конец света. Сильная заключительная речь вполне могла заставить судью перестраховаться. В конце концов, отсутствие на свадьбе было лишь мелкой неприятностью, а вот похищение ребенка у матери – реальной и серьезной опасностью.

– Я не могу потерять его, – скорбно заявила Холли. – Юсеф очень умен. Он говорит так убедительно. Мне кажется, судья верит каждому его слову.