Однако пора нам унять истолковательский пыл. Задача этого наброска – дать не полный научный комментарий к роману, а лишь путеводную нить. Поэтому мы не будем касаться мифологических пластов романа (миф о Прозерпине, эддические мотивы и др.), не станем, чтобы не лишать читателя удовольствия, останавливаться на очевидных, хотя и скрытых цитатах (таких, как почти дословное – по Аристофану – изложение орфической космогонии в поэме «Сваммердам», параллель между превращением Ивы и Ясеня в людей в «Рагнарёке» и превращением Филемона и Бавкиды в деревья в овидиевских «Метаморфозах» и т.п.). Предоставим также читателям право самим разобраться в таких непростых и важных материях, как отношение А.Байетт к феминизму и к некоторым современным теориям литературы. Отметим лишь, что роман напоминает причудливое архитектурное сооружение не только замыслом, но и, так сказать, ассоциативной акустикой: иной образ или мотив вызывают отзвуки, доносящиеся со стороны самых разных национальных культур. Отзвуки, возможно, неожиданные и для самой А. Байетт. Едва ли писательница предполагала, например, что у русского читателя поэма «Затонувший город» может вызвать в памяти драму А. Блока «Роза и крест», где также встречается баллада о городе Ис. Причём совпадает не только размер, которым написана поэма Кристабель Ла Мотт и блоковская баллада («Не спи, король, не спи, Граллон, / Твой город в воду погружён! / Кэр-Ис лежит на дне морей, / Проклятье дочери твоей») – это ещё можно объяснить тем, что у обоих произведений, видимо, был один источник: книга Теодора Эрсара де ла Вильмарке «Барзаз Брейз. Народные песни Бретани». Удивительно другое. Блок изображает морскую фею, в которую обратилась королева Дауда, так: «Влажным гребнем чешет злая Моргана / Золото бледных кудрей». Тот же редкий эпитет – «бледные волосы» (pale hair) – настойчиво сопровождает описание внешности Кристабель Ла Мотт и Мод Бейли…
И это не единственное место, где читателю романа будут слышаться «родные» отзвуки. «Европейская литература, мифы, легенды, история и психология – это единая сеть перекликающихся образов» – писала А. Байетт в статье об искусстве перевода. Пользуясь случаем, выражаем нашу глубокую благодарность Анне Мурадовой, чьи консультации были весьма ценными при переводе бретонских глав романа, а также Антону Нестерову и Ирине Ковалёвой, оказавшим помощь в распутывании некоторых аллюзивных клубков.
И вместе с тем «Обладать» – прежде всего английский роман. Не только по месту действия и реалиям, но и по духу, по некоторым ключевым литературным реминисценциям (Шекспир-Спенсер-Донн-Мильтон), по языковой фактуре. К сожалению, не всё поддаётся передаче в переводе. Как, например, показать связь между сказкой братьев Гримм «Рапунцель», привычкой Мод Бейли старательно прятать свои пышные волосы под тюрбан или платок и фразеологизмом to let one's hair down – «дать волю чувствам» (буквально – «распустить волосы»)? Как показать, что одно из «бретонских» стихотворений Кристабель полностью строится на образности известного английского выражения to cry over spilt milk – «сокрушаться о непоправимом» (в буквальном переводе – «плакать по пролитому молоку»)?
Остаётся ответить на вопрос, который был задан в самом начале: на какого же читателя рассчитан роман? Ответ опять-таки в определении жанра книги: romance. To есть – и романтическая любовная история, и рыцарский роман, и – если иметь в виду тайны, спиритические явления – роман готический. Не в вульгаризированном современном понимании, а в классическом. Сходный с готическими романами Анны Радклиф: «А Sicilian Romance», «The Mysteries of Udolpho. A Romance», «The Romance of the Forest», где в числе героев, кстати, мы также встречаем семейство по фамилии Ла Мотт. У каждого из этих жанров свои поклонники и ценители.
Комментарий к именам собственным