Обладать и принадлежать

Господин (кивает и вставляет): Люди! Помяните мое слово! Вы еще услышите об этом человеке! Будете еще детям рассказывать, что вот так вот запросто сидели с ней! (Во время речи он торжественно, как на заседании, указывал на нее перстом. При этом Господин, уже в золотых очках, внимательно и, как старый друг, кивал. А Рива имела открытое выражение лица, сидела, как ученица, все подробно рассказывая.)

Господин имел потрясающий дар располагать к себе.

Оба посмотрели на вошедшую Риту.

Рита: Какой парень меня любил?

Господин: Принесла? Я Риве все рассказал про свой порок! Про болезнь мою! Что я вот такая сволочь, все имею, а убиваю себя. – Он тут же забрал из сцепленных рук ампулу, поверх очков уставился на мензурку, рассматривая ее против света. Повисла тишина. – Но я брошу! Рита поможет мне в этом. Правда, Ри? – Он не договорил ее имя. Что с тобой, моя Рита? – Насмешливо и участливо спросил он.

Он вынул шприц из кармана. Затянул «лекарство» в шприц, чуть поменял позу в кровати, но продолжал лежать.

Господин: А знаешь, что со мной сегодня случилось? Я сижу сегодня в туалете, ты знаешь, я читаю всегда в туалете! Все газеты у меня кончились, и я кричу моему Жорику, чтобы он принес еще что-то. И Жорик мне в щель подает журнал, и прямо на обложке – ты, моя любимая Ри! И что-то про тебя было написано! Я потом Жорика спрашиваю: это ты специально? А он даже не заметил, нет, говорит, просто первый попавшийся журнал дал!..

Рита: Ведь нет такого журнала!..

Господин (веселясь): Нет, есть!

Рита: Врешь как дышишь.

Все содержимое шприца – львиную дозу – он вколол себе.

Откинулся. Почесал себе нос и щеки, содрал с лица очки. Лихорадочно оглядел обеих.

Господин: Рита! Ты разбавила лекарство? Ну, говори же, я все знаю!

Рита: Нет! Нет же!

Господин: Почему не говоришь, чтобы бросал?

Рита (быстро): Бросай!

Господин (уже обращаясь к Риве): А ты… Смотри мне! Скажи, сколько сейчас времени?

Рива: Уже четыре часа утра…

Господин: На черта мне все это, мне вставать завтра в семь! (Подумал.) Рива, я люблю ее. Ты не должна думать плохое. – Он прижал Риту и стал гладить ее по голове, поражая Риву все больше и больше. – Я пропащий, пропащий, совсем пропащий грешник я! Но нас ждет хороший финал!

Рита: Откуда ты знаешь про финалы?

Господин (отпускает ее, опять откидывается на подушки): Знаешь, как у меня в жизни? Что бы я ни захотел, какие бы препятствия ни встречал, все равно будет по-моему! Так было всегда. Ну, Рива, что ты все время молчишь и молчишь, как немая. Скажи что-нибудь!

Рива (закуривает нервно): Что сказать?

Господин: Почему ты одета во все черное, а? У тебя кто-то умер?

Рива: Нет, черный цвет – не обязательно траур, просто люблю…

Господин: А желтый? Желтый – это что означает?

Рива (задумывается, произносит медленно): Желтый – цвет печали.

Господин: Да? – В нем очень сильное любопытство к жизни, к людям, к тому, что они рассказывают, – это очень обаятельно в нем и располагает к нему. – А вот Рита всегда боится цифры «25». Как ты думаешь, почему, Рива?

Та оборачивается к Рите.

Рива (как эксперт или доктор): Двадцать пять?

Господин (весело, как ребенок): Да! Да! Говорит, «боюсь этой цифры! Это число – двадцать пять!» (Смеется.) Знаешь, я сегодня ей подарил пистолет. Знаешь, для чего?

Рива (уже вторя ему улыбкой): Нет!

Господин: Она и сама этого пока не знает. Я знаю!

Рита: Ну и зачем?

Господин: Чтобы она застрелила меня когда-нибудь из этого пистолета! Двадцать пятого числа как раз! (Смеется, тоже закуривает, жестом подманив к себе Риву, для того чтобы взять у нее из пачки сигарету, как у служанки.)

Рита: И что, тебе так хочется умереть?

Господин: А что, хочется не хочется, придется. Судьба у меня такая. Люблю я тебя! (Декламирует, как в театре.)

Рива: Вы очень артистическая натура. (С некоей недоговоренностью.)

Господин (радуется, как ребенок): Правда? Правда? А ты тоже, Рива, очень интересная личность! Рива, придумай нам с Ритой свадьбу. Придумай что-то… Что с тобой, Рива?

Рива: Ничего.

Господин: Ну, подумай хорошо, а сейчас надо ложиться спать.

Наклонившись к настольной лампе у кровати, выключает ее – единственный источник света в комнате, и все остаются в темноте, как дураки. Осталась только одна горящая сигаретка Ривы.

Рива: Ну… и что это?

Через несколько секунд Господин опять включает свет.

Господин: Мне надо уйти.

Где-то далеко-далеко вдруг начинают кричать петухи, предвещая близкий рассвет, – и Господина, как нарочно, начинает колотить.

Господин: Сколько я у вас тут пробыл?

Рита: Тридцать минут.

Господин: Как я отдохнул душой! Но – пора.

Как только он уходит, звонок в дверь. Рита открывает. В квартирку входит надменный Михаил – бледный и худой, похожий на принца по созданию пространства поклонения вокруг себя. И – по одежде. Смотрит он тепло-зачарованно, чуть исподлобья. Оглядывается. Заходит в комнату, смотрит на разобранную мятую постель.

Михаил (оборачиваясь к Рите, которая стоит в дверях): Здесь вы с ним спали? На этой кровати?