Обладатель

– Не рано, а вовремя! – возразила ему женщина таким тоном, словно говорила "Всё остальное ты от меня услышишь дома!" И с восхищением поморщила свой носик: – Ароматы разносятся по всему дому, я их на первом этаже уловила. Меня угостят? И познакомят с профессионалом? Потому что моя дочь точно такой напиток делать не умеет.

– Уже умею! – заявила Ольга, и не страдая оригинальностью, провела обряд знакомства: – Мама, это – Ванюша. Ванюша, это – мама, – но после требовательного взмаха бровей, добавила: – Лариса Андреевна.

– Не стоит отчество, просто Лариса! – кокетливо пропела женщина, усаживаясь на стул и игнорируя недовольные взгляды мужа и дочери.

Но вся суть знаколмства заключалась в том, что, несмотря на своё полное невежество в области киноискусства, Загралов сразу узнал довольно знаменитую, известную актрису и даже исполнительницу эстрадных песен. И, о чудо, даже вспомнил её фамилию. Потому теперь не мог удержаться от глупой улыбки:

– Очень приятно познакомиться! И сразу хочу сказать, что в жизни вы смотритесь гораздо моложе, чем на экране.

В самом деле, она смотрелась, чуть ли не его ровесницей. Ну и понятно, что комплимент ей пришёлся по душе:

– Да уж, камера полнит, потому я и выгляжу там как престарелая дева.

– Ну что вы, Лариса! Наоборот, вы там смотритесь несколько более солидно и великосветски…, – а сам уже ловко делал очередную порцию карехийё.

– Как интересно! – наблюдала за его действиями актриса, и мать актрисы. – И как это называется?

Пришлось и ей прочитать полную лекцию об истории и нехитрой методике приготовления. Ну и после этого Иван не мог удержаться от крутящегося у него в голове вопроса:

– Лариса, а ваша знаменитая фамилия псевдоним, или…?

– Конечно моя, осталась от девичества. А дочь решила взять папину фамилию, не желала, чтобы мама делала ей протекцию при карьере. И по этой причине было уже несколько смешных ситуаций…

После чего, словно доброму старому знакомому рассказала несколько эпизодов из закулисной жизни. При этом она явно никуда не спешила и даже проигнорировала мимику собственной дочери и намёки взглядами, что пора уже покинуть квартиру. Наверное и на ушко ей Ольга шептала "Уведи папу поскорей!", да только у знаменитой актрисы имелось своё мнение на этот счёт, которое почему-то не решался оспаривать даже несколько погрустневший Карл Гансович.

Ну и конечно же мама ещё более придирчивым взглядом прошлась по внешнему облику Загралова. И скорей всего осталась не в восторге. После чего перешла к прощупыванию сознания собеседника, задавая короткие, порой противоположные по сути вопросы. То спросит, любит ли он море. То поинтересуется, в каком именно ресторане работал покойный дедушка, о котором успела узнать чуть ли не сразу. То вдруг с восторгом заявит о любимой для неё сирени и поинтересуется: "А вам, Иван, какие цветы нравятся?"

Отец семейства свою третью порцию карехийё пить не стал, и когда его жена шумно похвалила и потребовала: "Хочу ещё!", просто молча пододвинул к ней свою чашечку. Судя по нетронутому напитку Ольги, она собиралась поступить точно так же. При этом что Карл, что Ольга старались не проронить лишнего слова, словно опасаясь нового безудержного всплеска словесной активности от Ларисы Андреевны.

Сам же Иван недоумевал по иному поводу:

"Странно родители ко мне отнеслись. Ну, никак не поверю, что такая взрослая и самостоятельная женщина советуется с ними кого и когда ей затащить в свою постель. Да и они не смотрятся на тех людей, которые бдят за нравственностью дочери, как умалишённые. Например, вчерашним вечером Ольге так никто и не позвонил и не стал интересоваться, где она пропадает. Правда, я могу не знать, что, к примеру, телефон у неё был отключен… Да и сегодня ни слова на эту тему не прозвучало…, скорей она сама бездумно проболталась… И всё-таки, почему она меня так интенсивно гоняет по самым разным темам? Что хочет узнать?.."

Его размышления, на ответы и на ответные реплики – нисколько не влияли. Твёрдая уверенность, что его в любом случае отсюда выпрут и ночевать не позволят, наполняла сознание бесшабашностью, лёгкостью и весёлым умиротворением. Поэтому общался он скорее бездумно, чем с каким-то подспудным напряжением. И кажется это произвело на мамочку вполне благоприятное впечатление. Если не сказать, что к концу этакого интенсивного теста представленного ей мужчины, она даже испытывала к нему нечто вроде симпатии и явной благожелательности. Только и допив порцию своего супруга, не прикоснувшись к чашечке дочери, она вдруг спохватилась и встала первой:

 – Что-то мы засиделись! Карл – прощаемся! Спасибо за угощение. Да свидания!

С этими словами она взяла мужа под левый локоть с таким видом, словно иначе и передвигаться не сможет, чем при его поддержке, и двинулась к двери:

– Ох! Я так сегодня устала…