Обладатель Белого Золота

Хотела спасти его жизнь — ценой уничтожения личности.

Этому не могло быть прощения. Даже если бы ему суждено было погибнуть в Ядовитом Огне или сокрушить Арку Времени, ее поступок представлял собой духовное преступление, в сравнении с которым обычное убийство бледнело. В какой-то момент Линден показалось, что у нее нет иного выхода, кроме как последовать его примеру и позволить Ядовитому Огню выжечь черноту из ее души, чтобы она никогда больше не представляла угрозы для своих близких.

«Проклятие Страны ложится на твои плечи, — говорил ей Гиббон-Опустошитель, — ты просто еще не представляешь себе всей глубины собственного Осквернения».

И если вся ее жизнь прошла под знаком неосознанной жажды силы, то не стоило ли поступить с ней так, как она того заслуживала — а именно положить ей конец? Рядом никого не было, и никто не мог ее остановить?

Но тут Линден увидела Финдейла. Казалось, он возник ниоткуда, словно откликнувшись на ее отчаяние. Элохим стоял прямо перед ней: лицо его являло собой воплощение печали, а в желтых глазах застыла боль, заставляющая поверить, что мука Ядовитого Огня была понятна и ему.

— Солнцемудрая, — промолвил Финдейл с тяжким вздохом, — я хочу отговорить тебя, хотя и не знаю как. Я не желаю твоей смерти, несмотря на то, что она, возможно, многое бы для меня упростила. Но подумай об Обладателе кольца. Если уйдешь ты, какая надежда останется у него? Кто сможет помешать ему погубить Землю?

«Надежда? — с болью подумала Линден. — Да ведь я сама едва не отняла у него возможность не только надеяться, но даже понимать, что такое надежда». Однако спорить не стала и, понурив голову, словно Финдейл сделал ей выговор, покинула святилище Верных. В конце концов, разве было у нее право следовать путем Ковенанта? И она побрела по незнакомым коридорам твердыни, пытаясь выбраться на верхнее плато. Через некоторое время к ней присоединился Доррис. Доложив, что с сопротивлением Верных покончено и харучаи уже приступили к выполнению ее указаний, он вывел Линден наверх — к солнцу и Мерцающему озеру.

Там она обнаружила Первую и Ном. Следуя распоряжениям воительницы, горгона пробивала в толще скалы водоотвод. Зверь повиновался ей, словно не только понимал приказы, но и предугадывал ее желания. Когда бы не дикая ярость, с которой Ном дробила и крошила камень, ее можно было бы счесть ручной. Не приходилось сомневаться в том, что скоро канал будет готов и неоскверненную воду Мерцающего можно будет отвести от водопада Фэл и направить в святилище.

Оставив Ном под присмотром Линден, Первая вернулась в Ревелстоун — помочь раненым товарищам. Довольно скоро она послала наверх харучая, который доложил Избранной, что ожоги Мрака и раны, нанесенные ядовитыми шпорами Рысаков, поддаются целительному воздействию вауры, витрима и «глотка алмазов». Жизни Сотканного-Из-Тумана, несмотря на всю тяжесть его ранения, ничто не угрожало. Однако множество людей — и мужчин и женщин — нуждались в помощи врача. В помощи Линден.

Но Линден оставалась с песчаной Горгоной до тех пор, пока не был прорыт канал и вода не устремилась вниз. И пока она не удостоверилась в том, что Ном не собирается разрушать город. Это убеждение пришло не сразу — Линден не знала, какое воздействие мог оказать Опустошитель на природную свирепость горгоны. Однако зверь повиновался ее приказам, словно не только понимал, но и одобрял их…

В конце концов, Линден мысленно спросила, что горгона будет делать, если останется без присмотра. Та отбежала в сторону и принялась углублять канал.

Это несколько успокоило Линден. К тому же на открытом плато она чувствовала себя отданной во власть нещадно палящего солнца, грозящего обратить ее душу в пыль. Ей не терпелось оказаться под защитой камня, и она настоятельно нуждалась в простом человеческом деле — нужном и важном деле, которое помогло бы ей собраться.

Предоставив Ном самой себе, она последовала за устремлявшимся вглубь твердым потоком.

И вот теперь дрожащий свет факела увлекал ее туда, где рождался Ядовитый Огонь.

Доррис по-прежнему держался рядом, но она едва ли осознавала его присутствие. Линден воспринимала всех харучаев сразу, но так, словно они явились частью Ревелстоуна, некой эманацией древнего гранита твердыни. Остатки своего видения она устремляла только вперед, туда, где Ядовитый Огонь яростно сопротивлялся натиску неоскверненных вод. Противоборство стихий было столь ожесточенным, что поначалу исход его вызвал сомнения. Однако уже вскоре, глядя на устремившийся к святилищу бурлящий поток, она поняла, что Ядовитый Огонь постепенно затухает.

Горное озеро и на этот раз явило себя вместилищем надежды.

Однако по большому счету надежда эта была тщетной. Отнюдь не тешившая себя самообманом, Линден прекрасно понимала, что потушить Ядовитый Огонь еще не значит покончить с Солнечным Ядом. Века кровопролития лишь подпитывали Солнечный Яд, усиливая его власть над страной, но порождавшая его причина была иной.