Облака мечтаний

— Расскажи лучше теперь ты, какие острые ощущения скрашивают будни твоей жизни, Конрад? Или ты ведешь тихий, размеренный образ жизни?

— Тихий? А что ты скажешь насчет плавания на рыбацкой шхуне в штормовую погоду? Или ныряния на большую глубину, чтобы освободить попавшего в сеть дельфина? Еще я занимаюсь тем, что записываю под водой издаваемые китами звуки.

— Ты ученый?

— Я занимаюсь изучением миграции китов.

— Я предполагала нечто подобное, — заметила Джорджия. — Серфинг на Гавайях, катание на водных лыжах под носом у огромных волн… Весь твой внешний вид говорит о склонности к такого рода занятиям, — раздумчиво произнесла она. — Насколько же мы, однако, разные. Меня тянет в знойную пустыню, тебя на безбрежные океанские просторы. Кстати, это еще одна причина, по которой завтра мне следует вернуться в каньон.

— Я люблю океан по той же причине, по которой ты любишь пустыню, — возразил Конрад, положив руку на ее бедро. — За красоту, за ту опасность, которая тебя там подстерегает. Как раз в этом мы очень похожи. Оба любим рисковать. Без этого жизнь кажется нам пресной и неинтересной.

Жар от ладони Конрада прожигал ее через джинсы. Оставаться в таком положении весьма рискованно.

— Мы живем с тобой в разных концах страны и, разъехавшись, скорее всего никогда больше не встретимся. Ты уедешь в свою Калифорнию, а я в Нью-Йорк. Мой первый любовный опыт с Уорреном научил меня тому, что случайный, мимолетный секс, близость, не основанная на глубоких чувствах, не дает настоящего удовлетворения.

— Я живу в штате Массачусетс. Это совсем рядом с Нью-Йорком, — поправил ее Конрад и, помолчав, добавил: — Сексуальные отношения между мужчиной и женщиной не всегда заканчиваются женитьбой, но секс между нами не будет случайным.

— Мы без конца пререкаемся и даже ссоримся.

— Это потому, что мы оба типичные индивидуалисты-одиночки. Обстоятельства связали нас, заставили быть все время вместе, а мы оба этого не любим. Ты умудрилась заставить желать тебя как женщину и ненавидеть как человека одновременно. И все за какие-то три дня.

— Знаешь, иногда мне хочется, чтобы Эйд и Россер все-таки прикончили тебя, — в ярости сказала Джорджия. — Ты способен кого угодно довести до белого каления.

Откинув голову, Конрад расхохотался, демонстрируя белоснежные зубы, ярко выделявшиеся на загорелом лице. И вдруг Джорджия почувствовала, что накопившийся за год груз начинает спадать с ее души и помогает ей избавиться от него не пустыня, которая раньше всегда так вовремя приходила ей на помощь, а этот мужчина — самый сексапильный из всех когда-либо виденных ею мужчин.

— Займусь завтраком, — улыбнулась она ему в ответ. — Сегодня ты отдыхаешь, завтра трогаемся в путь.

— Да, мэм! — подмигнул ей Конрад.

Подавив желание рассмеяться, Джорджия подумала, что ссоры — это тоже одно из проявлений близости, существующей между людьми, ибо зачем ссориться с теми, кто тебе совершенно безразличен.

6

К концу дня дождь закончился. Под горячими лучами солнца образованный наводнением водосток высох, обнажив кучи мусора и обломки камней. Вымыв после завтрака посуду, Джорджия, собравшись с духом, приготовилась преодолеть свой врожденный страх перед кровью, чтобы поменять повязку на ноге Конрада. Сам раненый как ни в чем не бывало, посвистывая, вырезал из принесенной ею накануне ветки палку, чтобы было на что опираться во время предстоящего похода.

Накануне он улегся спать довольно рано, а Джорджия долго еще сидела перед входом в палатку, раздумывая о сексе, о душевной близости, о том, что она будет делать завтра. Уверенная, что ей предстоит бессонная ночь, она тем не менее забралась в спальный мешок, закрыла глаза и почти мгновенно заснула. Она проспала всю ночь глубоким сном без всяких сновидений. На рассвете ее разбудил голос Конрада.

— Просыпайся, Джорджия! Пора в путь.

Она проснулась и, дрожа от утренней прохлады, села. Натянувшаяся при этом тенниска четко обозначила ее груди.

— Уже утро?

— Господи, какая же ты лохматая со сна, — грубовато заметил Конрад, накручивая на палец свисавшие с ее головы кудряшки.

— Ты спал?

— Да. Но заснуть удалось только после того, как ты легла, — ответил он таким будничным голосом, каким муж отвечает жене.

— Конрад, скажи честно, я тебе нравлюсь? — отвернув лицо в сторону, спросила Джорджия.

— Очень.

— Ты мне тоже, — призналась она, — хотя часто ты доводишь меня до бешенства.

— Давай вставать, — отпуская ее волосы, скомандовал Конрад. — Нам надо еще сложить в рюкзак вещи, а потом тронемся.

Если я соберу палатку, то это будет означать, что возвращаться сюда я не намереваюсь, подумала Джорджия. Тогда эту ночь мне придется провести с Конрадом в Пуэбло.

— Нам предстоит пройти не меньше четырех миль, и хотя бы часть этого пути мне придется помогать тебе. Я не смогу это сделать с палаткой за спиной. Она слишком тяжелая.