Облака среди звезд

— Что? О, ты имеешь в виду Макса! Он в Бразилии. Но я не о нем говорю. Мне нужно увидеть Вальдо! О, черт, Хэрриет, ты уже взрослая девочка. Ты и твоя мать все понимаете — я уверена, вы все знаете об этом. — Я неопределенно кивнула, однако Каролина не обратила на это ни малейшего внимания, продолжая быстро говорить, почти захлебываясь: — Да, у нас с Вальдо была связь. Я знаю, он не хотел разрушать наш брак, но я все равно решила развестись с Максом. Он никогда не был верен мне — никогда не упускал возможности кого-нибудь трахнуть. Когда я влюбилась в Вальдо, то поняла, какой дурой я была, проведя столько лет с этим подонком. В Вальдо было все, что я всегда мечтала найти в мужчине, — нежность, искренность, самопожертвование.

— Хэрриет! — Каролина заглядывала мне в глаза. — Ты должна мне помочь. Пока он был в тюрьме, я специально уехала к сестре, чтобы не давать повода для лишних слухов, которые могли бы принести ему вред. Но сейчас он на свободе, и я не знаю, что в этом плохого. Когда я звоню, он все время просит подождать еще немного, пока не уляжется шумиха.

— Это продолжается уже почти полгода! Я так одинока без него! — Она расплакалась еще сильнее, вытирая покрасневший нос тыльной стороной ладони. — Но когда я позвонила ему вчера, мне ответила женщина. Она объяснила мне, что звонить не имеет смысла, что я не нужна Вальдо. — Каролина нервно рассмеялась. — Ну, мне лучше знать! Я села в самолет и сразу же прилетела. Мне надо знать, кто эта женщина. Ведь это не Кларисса! Мне показалось, что она янки. Эти парни у дверей не пустили меня за сцену перед спектаклем. А теперь они не дают мне даже поговорить с ним! Я сойду с ума!..

Она и впрямь выглядела сумасшедшей. Ее взгляд блуждал, а в уголках рта появились пузырьки пены. Я заметила, что ее пальто застегнуто неправильно, а волосы висят грязными сосульками, руки трясутся. Я не знала, что делать.

— Каролина, почему бы вам не пойти домой? Я обещаю, что заставлю его позвонить вам. Вы, должно быть, очень устали, если только что прилетели. Не лучше ли немного поспать, прежде чем встречаться с ним? Вы действительно выглядите неважно.

— О, да! — Она оглядела себя в некотором замешательстве, и я почувствовала себя скотиной, поступая с ней так же, как отец. — Да, я действительно растрепана. Возможно, мне и впрямь стоит отправиться домой и отдохнуть немного. — Она провела рукой по волосам. — И сделаю прическу. Я хочу, чтобы он увидел меня в лучшем состоянии. Хорошая идея, Хэрриет.

Я смотрела, как она плетется по коридору, и меня охватило чувство жалости и страха за нее. Я должна сейчас же поговорить с отцом и убедить его, что ему надо как можно мягче и осторожнее объяснить ей, что между ними все кончено. Но когда я пробилась через толпу, папа схватил меня за руку.

— Хэрриет, слава Богу! Выпроводи всех отсюда, пожалуйста! — В его глазах был ужас. — Мне кажется, я схожу с ума! Я хочу домой!..

Глава 41

Рецензии на «Отелло» были одинаково восторженными. Папину игру называли «глубокой», «элегической», «пылкой» и «впечатляющей». Он продемонстрировал «необыкновенный взгляд на зло и добро, который нечасто можно увидеть на английской сцене». Он был «притягательным и величественным». Его назвали даже «величайшим шекспировским актером двадцатого века». Его засыпали предложениями ролей. Появились даже слухи о присвоении ему рыцарского звания.

Отец внезапно оказался вне всякой критики. Даже его развод с матерью освещался в газетах с редкостным тактом. Часть славы досталась и маме — она была очень довольна тем, что ее назвали «незабываемой Розалиндой». Они с Ронни на следующий день после премьеры поспешили обратно в Корнуолл, чтобы проконтролировать работу штукатуров.

В прошедшие тяжелые времена я часто думала, что, если у моих родителей, сестер и брата все будет хорошо, мне не нужно ничего больше. Но, конечно, я не была совсем уж бескорыстной. Жизнь с Рупертом и Арчи была достаточно беззаботной и приятной, но где-то в глубине души у меня гнездилась неудовлетворенность. Я пыталась докопаться до ее причин, но каждый раз так пугалась, что оставляла эти попытки. Но одна вещь никак не давала мне покоя, и я все же решила окончательно с этим разобраться.

Чем ближе становилась премьера «Бала-маскарада», тем рассеяннее был Руперт. Порой нам приходилось повторять ему что-то по два или три раза. Он бродил вокруг, бормотал что-то себе под нос и иногда даже отказывался от еды. Он выглядел бледным, его глаза, казалось, стали больше, а однажды, после телефонного звонка из театра, он на несколько часов заперся в своем кабинете, и даже Арчи не смог добиться от него ни слова.

— Это все оттого, что он слишком скрытный, — сказал Арчи, когда мы сидели вдвоем в беседке. Корделия на кухне шила себе кимоно. — Если бы только он мог выплеснуть свое раздражение, ему бы стало легче. Мог бы наконец переспать с кем-нибудь. Мы должны быть очень внимательны и не приставать к Руперту, пока не пройдет премьера. Поговори на эту тему с Корделией.