Облако

- Мне, пожалуйста, "Байами сан", - робко обратился он к цаплеобразной девице.

Не глядя, девица протянула в окошко толстую пачку, сложенную вдвое.

- Благодарю, мисс.

Катиль пробрался к свободному столику. Ему все время казалось, что его изучают настороженные взгляды. Торопливо усевшись в поливиниловое кресло, он закрыл лицо газетой. Буквы прыгали перед глазами. "Случайность или диверсия?.." - вопрошал жирный заголовок. "Президент заинтересовался байамским происшествием". "Может ли природа совершить злодеяние?" философствовал какой-то газетчик. Это неинтересно. А вот... Холодный пот выступил на лбу Револьса. Красные буквы заголовка зловеще выделялись на газетном листе: "У нас есть нить", - заявляет шеф полиции". "Встревоженное общественное мнение требует найти и покарать преступника, - гласила статья. - Мы не можем допустить, чтобы жизнь лучших, благороднейших сынов народа подвергалась опасности. Общеизвестно, что Гуго Парчеллинг всегда заботился о нуждах народа. Он давал работу десяткам тысяч людей. Его чуткость и отзывчивость общеизвестны..." "Да, Гуго забрал у меня автомобиль довольно чутко и отзывчиво", - подумал Катиль. Дальше следовала реклама зубной пасты. Где же нить, о которой говорит шеф? Катиль нервно перевернул несколько листов. Рука его дрожала. Ага, вот... Страница четырнадцатая. "Среди личных вещей пострадавшего нами найдены важные улики. Данные лабораторного анализа подтвердили наши догадки. К сожалению, я сейчас не могу говорить об этом подробней: причины понятны. Мы найдем преступника, и правосудие восторжествует!"

Что это за важные улики, о которых говорит шеф полиции? Смешно. Ведь он, Катиль Револьс, отлично знает, что никаких улик быть не может: ведь это же ясно! Но почему на него так смотрит этот господин в котелке? Катиль осторожно покосился влево. Полный господин, глядевший на него в упор, поспешно отвел глаза. "Так и есть, - мелькнуло у Револьса, - сыщик! Господи, откуда у них могли взяться подозрения? Надо бежать. Может быть, еще не поздно. Если он не пойдет за мной - значит, еще не все потеряно".

Осторожно, с бьющимся сердцем, заставляя себя идти медленно, двинулся Катиль к выходу.

- Молодой человек! - послышался тенор толстяка. Катиль, вздрогнув, остановился. "Бежать бессмысленно", - мелькнула мысль.

- Вы чемоданчик забыли, - толстяк благодушно кивнул в сторону столика.

- Ах, благодарю вас.

Поспешно схватив чемодан, Катиль выскочил из читальни.

- Удивительно бледный молодой человек, - обратился толстяк к супруге.

- Да, странного вида.

- И чего он так испугался, когда я его окликнул? Чудак! - заключил толстяк.

Кое-как Револьсу удалось убить оставшееся время. Он старался никому не попадаться на глаза. Сначала Катиль направился в насквозь пропыленный железнодорожный скверик. Там он выбрал поломанную скамейку в самой дальней аллее. Когда же мимо него несколько раз прошла парочка, показавшаяся ему подозрительной, Катиль поднялся и поспешно ушел. Остаток времени он провел на перроне. Катиль старался держаться поближе к динамику, из которого непрерывным потоком лилась информация о прибывающих и отходящих поездах. Ах, наконец-то! Ледяной голос женщины-диктора звучал в его ушах, как музыка: "Трансконтинентальный воздушный экспресс "Конец века" подается для посадки ко второму тоннелю".

Револьс бросился к поезду. Тоннель встретил его упругим потоком кондиционированного воздуха и гулкими голосами пассажиров, спешащих, как и он, к поезду. Экспресс стоял на ровной бетонированной дорожке, терявшейся вдали. Стройный и легкий, он напоминал гигантскую вытянутую каплю с тупым носом и вытянутым хвостом.

В купе никого еще не было. Вздохнув облегченно, Катиль пристроил чемодан под скамьей и без сил опустился на мягкое сиденье.

"Не пройдет и часа, - подумал он, - как я буду на другом конце континента. И надо же было мне ехать в этот проклятый Байами! Как будто нельзя было выбрать лучшего места для отдыха". Правда, Катиль и самому себе не смел признаться, что на его выбор - куда поехать отдохнуть решающим образом повлияла газетная заметка под броским заголовком: "Наша Мэрилин едет в Байами".

Но вот вагон дрогнул. Послышалось характерное шипение: это сотни пневматических быстродействующих насосов начали накачивать воздух под ровный, без всякого признака колес, пол экспресса. Через минуту на воздушной подушке в несколько миллиметров толщиной поезд помчится со скоростью, которой совсем недавно, какой-нибудь десяток лет назад, достигали разве что реактивные турболеты...

Дверь отодвинулась, и в купе вошел человек в черной сутане.

- Добрый день, - сказал он Револьсу, вытирая пот. - Ну и жара сегодня!

- Добрый день, отец мой, - ответил Катиль.

Оставив саквояж, человек вышел.

"Слава богу, что попутчик у меня священник", - подумал Катиль.

Он вынул карманную Библию, с которой не расставался ни при каких обстоятельствах, и погрузился в чтение.

- Похвально, сын мой, - услышал Катиль. Священник в полосатой шелковой пижаме неузнаваемо преобразился.

- Это... вы? - только и сумел сказать Катиль.