Облако желаний

Джесс давала стандартные ответы, выдрессированные на инструктаже перед собеседованием, и ничего. Стипендию она не получила. Но она не врала, когда говорила, что счастлива остаться в своей родной школе – Средней школе для девочек Коллингвуд. И какой-то части Ван Ыок тоже хотелось там остаться. Но вот горькая правда – ее родители гордились ею, а Джесс разочаровала своих родителей, которые, ко всему прочему, еще и потеряли деньги, выплаченные за инструктаж. В старой шутке говорится, что для азиатов А с минусом равно незачету, но на самом деле для азиатов незачет – это когда ты не получил стипендию. Ван Ыок получила еще и бонус – «преимущество гобоя», как называли это девчонки, – играя в оркестре на одном из самых малозаметных музыкальных инструментов. Но его выбрали лишь потому, что ее отец нашел этот инструмент, дремлющий в футляре с красной обивкой, в одном из ломбардов на Бридж-роуд всего за двадцать долларов. Джесс была просто еще одной скрипачкой.

* * *

На Альберт-стрит открывались магазины, тротуары мыли от ночных рвотных масс и утренних собачьих лужиц. Был четверг, так что все рестораны, туалеты которых находились на задворках, закрылись. В день выплаты государственных пособий все ищут местечко, где можно покутить.

– Ван Ыок, Джессикааа!

Девочки остановились у двери. Это Льен Луу из их квартала. У нее своя пекарня наподобие тех, где всегда полным-полно всяческих пряных сладостей, и – сегодня счастливый день – она угостила их неполучившимися фруктовыми булочкми. И еще Льен Луу была тетушкой классного Генри Ха Мина из знаменитого кафе «Роллы Генри Ха Мина».

Девчонки, болтая и жуя булочки, проходили мимо двуязычных вывесок, защищенных решетками и исписанных граффити, ателье, химчисток, магазинчиков, где все продавалось по два доллара, хотя кое-что стоило все пять, рыбных лавок, магазинов, торговавших кухонной утварью, огромных бакалейных и магазинов электротоваров и множества ресторанчиков, где готовили «настоящий» суп фо, обожаемый мельбурнским средним классом.

Сейчас, конечно, у детей вьетнамцев-иммигрантов во втором поколении были собственные роскошные, стильные версии таких ресторанчиков, где еда стоила в три раза дороже, и находились они вдали от мини-Сайгонов Ричмонда, Футскрея и Бокс-Хилла[2]. Генри был одним из них. «Роллы Генри Ха Мина» располагались на Чапел-стрит, и снаружи всегда собиралась очередь. Ван Ыок и Джессика работали там по средам, делали роллы из рисовой бумаги или, если смена начиналась раньше, лепили заготовки для роллов.

На Пант-роуд девчонки попрощались, как обычно, стукнувшись два раза костяшками пальцев, и разошлись в разные стороны.

3

После утренних занятий по физике, когда Ван Ыок выходила на улицу, чтобы съесть ланч, ее остановила Лу. Ван Ыок надеялась столкнуться с Лу или Майклом, которые, хоть и не были ее друзьями, относились к ней дружелюбно. И они никогда не игнорировали ее присутствие, когда в перерыве на ланч она садились рядом с ними.

– Ты идешь на эту фигню? – И Лу зачитала с листовки: – Ознакомительное собрание на тему «Как я могу помочь обществу?».

– Я забыла про него.

Отлично. Еще больше работы. Это было частью курса «ТДО» – «Творчество, Деятельность, Общество», обязательной составляющей бакалавриата, нацеленной на то, чтобы все ученики были всесторонне развитыми личностями. Разработчики учебной программы МБ, наверное, думают, что у школьников полно свободного времени? Они издеваются, не иначе, если считают, что человек может с этим справиться, что это гуманно, – нам едва хватает времени, чтобы быть работоспособными ботами-зубрилами.

* * *

Лу пришла в школу Кроуторн только в четвертой четверти прошлого года, новенькая девчонка в «Маунт Фэрвезер», учебном лагере вдали от города, на природе, где предстояло проучиться целый семестр. И за этот семестр Лу, особо не стараясь, показала всем, что она крутая. У нее был собственный круг общения. Она вступалась за слабых. У нее были моральные принципы. И еще она обладала суперкрутым талантом – умела петь. К тому же у нее были матери-лесбиянки, что, кажется, тоже считалось крутым и добавляло ей значимости в глазах остальных.

Когда Ван Ыок рассказала о Лу Джесс, та, услышав о матерях-лесбиянках, с радостными криками выбросила руку вверх, совсем нетипичное для нее проявление восторга. Джесс была лесбиянкой – или, как она сама себя описывала, «лесбиянкой в ожидании».

Она с самого начала знала, что не гетеросексуальна, но твердо верила, что ни за что не сможет признаться в этом родителям до тех пор, пока не окончит школу и не начнет сама зарабатывать на жизнь, потому что они скорее поменяют замки на дверях, чем смирятся с ее сексуальными предпочтениями. Джесс относилась к этому с философской точки зрения, но, не отказываясь от собственных убеждений, она понимала, что, пока учится в школе, родители будут против любых романтических увлечений.