Области человеческого бессознательного: данные исследований ЛСД

Характерные элементы этой схемы опыта могут переживаться на нескольких различных уровнях, которые могут проявляться отдельно, одновременно или попеременно. Самые глубокие уровни переживаний связаны с различными понятиями ада, с ситуациями невыносимого физического, психологического и метафизического страдания, которому никогда не будет конца, как это описано различными религиями. На более поверхностном уровне той же самой схемы опыта испытуемый захвачен ситуацией в этом мире и воспринимает ее с весьма ограниченной отрицательной, предвзятой позиции.

Рисунок, отображающий переживание глубокой депрессии, безнадежности и отчаяния во время ЛCД-сеанса.

Он выборочно осознает лишь безобразные, злые и безнадежные аспекты существования. На этой стадии наша планета воспринимается как место апокалипсиса, полное ужаса, страданий, войн, эпидемий, несчастных случаев и природных катаклизмов. Индивид неспособен обнаружить или оценить какие-либо положительные аспекты Вселенной или человеческой природы, приятные стороны жизни, естественную красоту или же совершенство художественных творений. Для этой ситуации типична эмпатия и самоотождествление с гонимыми, отверженными, притесненными. Человек может чувствовать себя всеми теми солдатами, что когда-либо погибали на полях сражений, всеми жертвами испанской инквизиции, узниками концентрационных лагерей, больными, умирающими от неизлечимых болезней, дряхлыми, теряющими память стариками, матерями и детьми, умирающими во время родов, обитателями психиатрических лечебниц, лишенными надежды когда-нибудь оттуда выбраться. Другая типичная категория видений, относящихся к этой перинатальной матрице, включает в себя дегуманизированный, гротескный мир автоматов, роботов, механических устройств, атмосферу человеческих монстров и аномалий, демонстрируемых в цирке, или же лишенный смысла марионеточный мир кабаков и притонов.

Для личности, настроившейся в своих переживаниях на элементы БПМ-II, человеческая жизнь кажется лишенной всякого смысла. Существование представляется не только нелепым, но и уродливым и абсурдным, а поиск любого смысла в жизни — совершенно пустым и заранее обреченным на неудачу. Люди брошены в этот мир без какой-либо возможности выбора, где, когда и от кого им родиться. Единственным надежным в жизни оказывается тот факт, что она не бесконечна. Факт человеческой смертности и непостоянства всех вещей висит постоянно над нами как дамоклов меч в каждую минуту наших жизней и уничтожает всякую надежду на то, что хоть что-то имеет значение.

Те, кто пережил встречу со смертью в рамках БПМ-II, часто проводят аналогию между агонией рождения и смерти, что еще больше усиливает чувство безнадежности. В такой ситуации человек чувствует себя умирающим в настоящий момент и глубоко вовлекается в эсхатологическое настроение. В то же время он может ощущать, что его настоящая агония идентична страданию, которое он переживал при своем биологическом рождении. Он может увидеть себя в будущем, в самом конце своей жизни, и обнаружить, что те же самые чувства присущи и смертной агонии. Мы страдаем, когда рождаемся, и умираем в страдании: агония рождения идентична агонии смерти. Что бы мы ни пытались делать в промежутке между ними, это не может изменить того факта, что все мы равны в смерти и обнаруживаем себя в той же ситуации, перед которой стояли лицом к лицу при появлении на свет. Мы вступили в этот мир совершенно беспомощными, ничего при себе не имея, такими же мы и покинем его.

Этот экзистенциальный кризис иллюстрируется обычно разнообразием видений, рисующих бессмысленность жизни и абсурдность каких бы то ни было усилий, чтобы изменить этот факт. Такие видения могут показывать жизнь и смерть могущественных королей и диктаторов, тех, кто достиг высшей власти или стал обладателем немыслимых богатств. Тайный и явный смысл здесь тот, что в смерти эти люди ничем не отличаются от простых смертных. Тем, кто оказался перед лицом столь глубокого экзистенциального кризиса, это переживание часто помогает глубоко понять смысл выражений memento mоri, vanitas vanitatum, или ты прах, и в прах вернешься.

А понимание этого ведет к новому осмыслению и оценке философии экзистенциалистов — таких, как Мартин Хайдеггер, Серен Кьеркегор, Альбер Камю и Жан-Поль Сартр. Экзистенциалисты, по-видимому были настроены на этот комплекс переживаний, будучи не в состоянии отыскать единственное возможное решение, выражаемое понятием трансценденция. Испытуемые часто обращаются к пьесе Сартра Нет выхода как к блестящему описанию чувств, пережитых ими при исследовании своей жизни и своих межличностных отношений под влиянием стереотипа нет выхода в БПМ-II. Некоторые ссылались также на Путешествие к концу ночи Целина как на яркий пример умышленного фокусирования на негативных аспектах человеческого существования.