Облава на волка

– А чем она заболела? – выныривая из окошка, спросил Слонов.

– Не знаю, – хмуро ответил Щукин, – жар у нее и это… бред.

– Жар… – проворчал Слонов, не зная, что говорить дальше. – Ну… пойдем, посмотрим багажник.

Щукин вздохнул и, не отпуская спрятанный пистолет, приготовился было уже выйти из машины, но тут старшего лейтенанта неожиданно осенило.

– Слушай! – сказал он. – А может быть, она у тебя пьяная?

Николай не успел ответить, а Слонов уже развивал удачную мысль дальше:

– Может, ты и сам выпил?

– Нет, – твердо ответил Щукин, – не пил. Честно. Век воли не… То есть – честное благородное слово.

– А мне кажется, – вкрадчиво проговорил Слонов, – что ты пил.

И Слонов весело подмигнул Николаю. Это было уже грубо и выходило за рамки всех негласных правил изъятия денег у провинившихся водителей, но Слонов с каждой минутой соображал все с большим трудом и ничего другого ему на ум не пришло.

Щукин наконец догадался, в чем дело, и от сердца у него отлегло. Он убрал ладонь от рукояти пистолета и сунул в карман. Пальцы мгновенно отслоили от толстой пачки купюру.

– Тороплюсь, командир, – подмигнув в ответ, сказал Щукин, – может, договоримся?

Слонов неопределенно пожал плечами и достал из кармана только что положенные туда документы. Он протянул Щукину документы, но протянул и другую руку, в которую Щукин ловко сунул купюру, оказавшуюся пятисотрублевкой.

Не глядя, только по величине купюры определив, что она немалого достоинства, Слонов положил ее в карман.

И козырнул Николаю:

– Счастливого пути!

Тот кивнул ему и тут же скрылся на своей «Ниве» в исполосованной струями дождя темноте.

* * *

Слонов извлек из кармана купюру, развернул ее и присвистнул.

– Ни хрена себе, – проговорил он.

Через секунду он уже бежал в помещение КП.

– Васнецов! – заорал Слонов, ударом ноги выбивая из-под своего напарника стул. – Леха!

Грохнушись задницей о пол, сержант Васнецов проснулся. А проснувшись, протер воспаленные глаза и прохрипел:

– А-а?..

– Хер на! Гуляем! – заорал Слонов и предъявил сержанту купюру.

Тот довольно долго смотрел на нее, потом перевел взгляд на бутылки из-под портвейна и вдруг широко улыбнулся, будто что-то горячее и ласковое разлилось в его груди.

– Понял, – хвастливо крикнул Слонов, – как работать надо? Живо поднимай боевую тревогу, садись на нашего старичка и дуй к фермерам. И чтобы без двух литров не возвращался… На пасеку заверни, меда возьми и это… сала, колбасы… Короче, что надо возьми… И – мухой! Одна нога здесь, другая… сам знаешь где… Пошел!

Сержант Васнецов скомкал купюру, сунул ее в карман и, пошатываясь, пошел к выходу.

Оставшись один, Слонов, счастливо улыбаясь, присел на стул. От нечего делать он начал перебирать стопку полученных накануне ориентировок, которые из-за мучивших его все дежурство проблем так и не удосужился просмотреть.

Первой в стопке лежала фотография молодой женщины. Черты лица ее показались Слонову знакомыми, и он, низко нагнувшись, стал читать ориентировку.

– Брикс Лилия Владимировна, – вслух прочитал он, – разыскивается…ским районным отделением внутренних дел города Санкт-Петербурга за подозрение в совершении ряда уголовно наказуемых преступлений…

Тут Слонов остановился, поднял глаза к потолку и, жуя губами, стал вспоминать, где же он мог видеть эту саму Лилю Брикс. После минуты мучительных раздумий он вдруг охнул и ударил себя обоими кулаками по голове, как человек, только что совершивший большую глупость.

– Дур-рак! – просипел Слонов, ненавидя себя. – Дурр-р-рак! Очередное звание просрал! И пятихаткой этой вонючей подтерся… Я же минуту назад эту самую Лилю упустил… Из-под носа ушла, сука! Дур-рак! Пьяный дур-рак!..

Некоторое время он еще мычал что-то, раскачиваясь на стуле, словно старый мусульманин на молитве, потом, решившись, начал набирать номер районного отделения милиции, разыскивающего Лилию Брикс, одновременно придумывая правдивую историю о том, как преступница со своими помощниками умудрилась бежать, несмотря на героические действия старшего лейтенанта Слонова, которого расстреляла в упор из трех автоматов, но, чудом оставшись жить, Слонов все-таки дополз до телефона и вот теперь… Профессиональная память на автомобильные номера помогла ему воспроизвести номер серой «Нивы», на которой уехали Лиля и этот подозрительный бородатый тип, разбрасывающийся крупными купюрами, как шелухой от семечек.

Покончив с телефонным разговором, Слонов положил трубку и задумался, закурив сигарету. Какая-то настойчивая мысль пробивалась к его сознанию сквозь густой алкогольный дурман, клубящийся в его голове.

И, поняв, что совершил очередную глупость, он выругался и сплюнул на пол.

– Дур-рак, – сказал он себе, – дур-рак! И чего я звонил в Питер? Кто меня просил? Так бы проехала эта самая Брикс, и никто ничего бы не узнал! Черт ее разбирал бы потом, по какой трассе она ехала! А моей трепотне вряд ли кто поверит в районной ментовке… У, дур-рак проклятый.

Слонов опять злобно сплюнул на пол и замолчал.

* * *