Ещё Фаррар дозволил себе сказать, что если кто отмещет Божественные чудеса, не веруя им, то он не обвиняет таковых. По его убеждению, таковые не атеисты и не богохульники. Также и верующего в чудеса Христовы не отличает, но верного с неверным во едином достоинстве поставляет (ч. I больш. изд., стр. 425) и всякому читателю повелевает следовать внутреннему своему убеждению: как его внутреннее убеждение научает, с тем должен сверяться и того должен держаться, и в этом будто бы и есть воля Божия (стр. 95 общед. изд.). Этого Фарраровского учения не токмо в христианстве в религиозных людях нигде никто не обрящем, но даже и у язычников, которые свои религиозные чувства проверяли по их религиозным законам, что во всех религиях, сектах и расколах существует. Так и мы, православные, веруем во Христа и свои внутренние религиозные чувства проверяем по Его данному Божественному закону, так как во всяком человеке проявляются помыслы плотские и греховные, с которыми все мы боремся и отражаем их духовными оружиями — Богодухновенным Писанием и Божиими заповедями — постом, молитвой, покаянием. А это Фарраровское учение — руководиться всякому собственными своими внутренними убеждениями есть учение антихристианское, противобожное, и оно служит главным основание всех атеистов и безбожников, которые искусною рукой тайно хотят посеять и в нашей православной России своё безбожие, чтобы во всех читателях подорвать религиозные чувства и поколебать веру в Бога и повиновение предержащим властям. Для этой единственно цели, надо думать, Фарраровские книги и переведены на русский язык и расхвалены, а Фаррар превознесён как учёнейший писатель и назван богословом за то, что он с Иудиным лобзанием предаёт всякому читателю на распятие и убиение Иисуса Христа, веру с неверием и Церковь Божию со идолы соединяет, Христа от Велиара не отличает (2 Кор. 6, 16–17) и православных безбожию и неверию научает.
Религиозное почитание святых мест Фаррар порицает, потому что „религия Христа духовна, памятники и святые места в ней имеют лишь второстепенное значение“, а нужно нам знать, что царствие Божие внутри нас, как и безбожный Толстой проповедует (стр. 543 общед. изд.).
Преображение И. Христа на горе Фаворе отмещет Фаррар, а указует на гору Ермон, по своему собственному мнению (стр. 296 общ. изд.).
Место Гефсиманского сада отмещет, указуя на неопределённое место, от своего ума вымышляя (стр. 484 общ. изд.)
Св. гору Голгофу Фаррар отмещет, якобы никакой горы не было, а было ровное место, которое тогда Голгофой именовалось.
Вознесение И. Христа с горы Елеонской Фаррар отмещет, а указует на другие какие-то возвышенности гор (стр. 575).
Сорокадневную гору Фаррар называет почему-то горой проклятия, (стр. 68), у нас же эта гора священной именуется.
Крестное древо Фаррар также почему-то несколько раз называет древом проклятия (на стр. 545 и 555).
Как крестное дерево Фаррар бесстрашно древом проклятия именует, то и самое изображения креста с Адамовою главой под крестом „простым плодом воображения“ называет (стр. 543 общ. изд.)
Святыню рукотворённого храма Фаррар отвергает (стр. 109 общ. изд. и 446).
Монашество и девство Фаррар злобно порицает и клевещет на него, считая его противным христианству делом, а все должны находиться в брачном союзе. Например, на 97 стр. общ. изд. говорит: „чудо в Кане Галилейской было знамением того, что И. Христос пришёл не удалять своих последователей от мира и его обычных обязанностей, но делать людей счастливее, благороднее и лучше в самом мире. Он хотел показать, что Он одобрял весёлость чистого общества и оживлённость невинных собраний“ (см. также стр. 121–122 с замеч. во 2 части больш. изд.).
Фаррар высказывает, что Иисус Христос
Фаррар рассуждает о причащении в таком смысле, как наши русские сектанты рассуждают, в духовном смысле. Значение видимости хлеба и вина отвергает, а вкушать его чрез одну