Обличия любви

На Виррене просто лица нет. Он стоит, прямой и тонкий, как камыш, и его худые пальцы отчаянно мнут шейный платок… я вижу эти пальцы так отчетливо, и платок вижу отчетливо, а лица его не вижу, это ведь не лицо, это не может быть лицом. Эта маска ужаса, отвращения и стыда лицом быть не может, ведь правда?

Койл, его ученик, его Подопечный, его подчиненный… трус и продажная шкура. Далле ведь не думала на самом деле, что он изменник… но он испугался. Испугался, запаниковал – и бросился каяться. Добротой твоей воспользовались – да, Койл? И ведь за недурную сумму… оказывается, ты неплохо знаешь, сколько стоит твоя доброта в денежном выражении. И не только в денежном. Тебе так хотелось хоть разок самому пройти Вратами, что ради этого ты был готов на все. Даже на предательство.

Ты не получишь своей платы. Даже если и есть заклятие, способное провести Вратами привратного мага, – твой наниматель не успеет тебе его вручить.

– Эттин, – вмешивается Виррен, прерывая поток жалоб и всхлипывающей икоты. – Довольно. С этой мразью и без вас разберутся – после. След предыдущих Врат остыл. Можно открывать новые.

И я понимаю, что Врата будут открыты без задержек и проволочек. Сейчас. Немедленно. Даже если это будет стоить Койлу жизни.

АЙОЛЬТ

Этот мир будет нашим.

Предыдущие попытки срывались – а эта подготовлена на совесть. Все продумано, учтено и предусмотрено. И не случайно

именно мне досталась честь возглавить первый отряд вторжения. Я тоже готовился – долго, тщательно и заблаговременно

Пока форт стоит, пока его защитники готовы в любой момент встретить нас во всеоружии, ни одна попытка увенчаться успехом не может. Это было понятно с самого начала – и тем не менее попытки повторялись… с неизменным результатом. Хотя давно уже было ясно, что стучать головой в стену – лишиться головы. А я не собирался биться головой обо что бы то ни было. Головой надо думать. И только мне пришло в голову что надо сделать, чтобы стена пала.

Это ведь не кому-то, а мне пришло в голову изучить тамошний язык по записям допросов немногочисленных пленников. Это я, и никто иной, добился зачисления в предпоследний по счету вторжений отряд. О нет – сражаться я тогда и не собирался. Я собирался притвориться мертвым в первую же минуту сражения, а потом незаметно смыться. И мне это удалось. Мне даже удалось затеряться в этом мире, хотя по здешним меркам я монстр. Так, как я, разве что пограничники выглядят, и не все время, а только на границе и только в боевой трансформе. И все-таки мне удалось спрятаться достаточно хорошо… и найти среди привратных магов подходящего подонка. И сговориться с ним удалось. Цену он заломил в деньгах несусветную, а в магическом выражении и просто невозможную – ну так кто ему платить-то собирается? Соврать, что в нашем мире есть заклятие, позволяющее привратным магам пользоваться Вратами, – невелик труд. От вранья язык не отвалится. А этот дурак и уши развесил…

Я прикинулся мертвым, ушел с поля боя, нашел мага, сговорился с ним и вернулся к Границе. И дождался нового отряда вторжения. С ним – вернее, с тем, что от него осталось, – я и ушел назад.

Я сделал все, чтобы нынешняя попытка удалась.

Все – кроме последнего шага.

Когда мы минуем пустой форт и дойдем до поля с алыми цветами, я скомандую «смирно!». И когда мой отряд остановится, он будет расстрелян в упор. Внезапно. Мной и тремя моими ближайшими помощниками. Кровь и предательство открывают Врата. Они слишком узки, чтобы в них могло пройти достаточно воинов за один раз – а посылать отряд за отрядом лишь для того, чтобы они гибли, не успев закрепиться, бессмысленно. Я положу конец этой бессмыслице. Мой отряд погибнет не зря. Он будет предан и умерщвлен. Принесен в жертву И узкие Врата распахнутся в этом мир широко и неостановимо. Какая разница, кого убивать и предавать?

Врата исторгают нас в двух сотнях шагов от форта. Несколько мгновений я жду с замиранием сердца, жду сигнала тревоги – мой замысел мог и дать сбой… но нет, форт молчит.

Он и в самом деле пуст.

И только одинокая фигурка рвется к нему со стороны леса… неужели кто-то все же остался?!

А хоть бы и остался. Он ничему не сможет помешать.

Ну что может один-единственный задыхающийся от бега оборотень?

Вторжение неостановимо.

ДИЛАН

Багровое сияние гаснет, оставив на траве отряд вторжения. А я даже не успел добраться до форта! Я уже почти добежал, почти… но войти в него я не успел! Это в форте в оружейной лежат наготове метательные шары смертоносных заклятий – да, щиты у чужаков обычно хорошие, и перебить их мне в любом случае не светило, – но хотя бы остановить ненадолго, хотя бы задержать!

Но я не успел добраться до форта, не успел войти в оружейную… ничего я не успел. Я один, и я безоружен. Все мое оружие – это я сам.

Но чтобы исполнить то, что должен, – этого вполне достаточно.

Задержать. Задержать. Задержать. Задержать.

Они не должны пройти.

Задержать, пока не подоспеет помощь, – любой ценой!