Облом

Во время разбора причин неудачи заместитель министра обороны по специальному (то есть ядерному) оружию и ракетной технике маршал артиллерии Неделин объявил, что ни стране, ни ее армии такая ракета не нужна, и что он ставит вопрос перед товарищами Хрущёвым и Жуковым о прекращении испытаний.

Главный конструктор Королёв Сергей Павлович сидел в своем кресле, уронив голову на грудь. Левая его рука скользнула с колена и обвисла. Легкий шепот ветерком прошелестел по залу и стих.

Королёв почти незаметно тряхнул головой, как бы отгоняя обрывок сна или дурную мысль. Его правая рука потянулась к графину. Скрюченные пальцы обхватили горлышко.

И Королёв взорвался!

Его вдруг стальной пружиной выбросило из кресла, он вознес графин над головой и с какой-то дьявольской яростью размозжил его о край стола. Осколки стекла и два литра воды брызнули гранатным разрывом, заставив всех присутствующих с визгом прикрывать глаза и лица руками. На маршала Неделина горным обвалом обрушились дикие обвинения во вредительстве, перемешанные с перлами русской словесности вроде «хрен тебе вокруг шеи вместо чернобурки».

Королёв кричал, что 8К71 — это выдающееся достижение человеческой цивилизации. Что ни у кого в мире ничего подобного нет. Что промышленности для испытаний заказаны двенадцать штук. И пока только два изделия сгорели во время испытаний. И вот находятся какие-то тра-та-та, которые тра-та-та и тра-та-та, вместо того чтобы тра-та-та, тра-та-та и тра-та-та!

Королёв метнул взгляд, соображая, что бы еще размозжить о край стола или о маршальскую голову, но не найдя ничего подходящего, гордо вышел из зала, так саданув дверь ногой, что вышиб из нее доску со щепками.

Ключевой момент

Жуков насаждал в Советской Армии железный порядок.

Пример. Лейтенант Павлов на глазах трех сержантов застрелил сержанта Очкасова за отказ заступить в наряд. Первым выстрелом сержант был ранен в щеку, вторым выстрелом в голову убит. В военное время за отказ выполнять приказ начальника расстреливают. А разве можно без суда расстреливать в мирное время? Решением Военного совета Московского военного округа лейтенант Павлов был арестован на 20 суток. Доложили Жукову. Жуков приказал лейтенанта немедленно освободить и вернуть в полк.

Второй пример. Матросы пришли в гости к друзьям. Появился пьяный гражданин, которому присутствие матросов не понравилось. Он приказал матросам возвращаться в казармы. Матросы приказ не выполнили. Пьяный гражданин взбесился и натравил на матросов овчарку. Матросы ушли. Пьяный гражданин вернулся домой, схватил пистолет, догнал матросов на трамвайной остановке и выстрелил в грудь матросу Кондратьеву. Пуля прошла сквозь легкое в двух сантиметрах от сердца.

Пьяный гражданин оказался контр-адмиралом Нарыковым. Матросы не знали, что перед ними контр-адмирал и потому его приказов не выполняли. Жуков приказал дело контр-адмирала в суд не передавать. Контр-адмирал был понижен в звании до капитана 1-го ранга и уволен в запас с полной пенсией (Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. с. 331).

Мы видим, что Жуков, наводя порядок в Советской Армии, поддерживал тех, кто действовал в его стиле. Стиль руководства Жукова и тех, кто ему подражал, можно назвать высокой требовательностью.

Но правильнее назвать его разгулом беззакония.

ГЛАВА 13

1

28 июля 1957 года в Москве грянул Всемирный I фестиваль молодежи и студентов. 34 тысячи гостей из 131 страны мира пели на разных языках Гимн демократической молодежи:

Дети разных народов,

Мы мечтою о мире живем.

В эти грозные годы

Мы за счастье бороться идем!

Последний раз Москва видела такое количество иностранцев 13 лет назад. 17 июля 1944 года по приказу Сталина по улицам Москвы прогнали 19 пленных германских генералов, 1227 офицеров и 41 тысячу солдат, захваченных войсками Маршала Советского Союза Рокоссовского в ходе операции «Багратион».

Но тогда их гнали под конвоем. А теперь тысячи иностранцев шли тем же маршрутом без всякого конвоя. К ним можно было подойти, даже потрогать рукой.

В Москве до фестиваля, конечно, иностранцы были. Но вовсе не в таких количествах. Они жили за стенами своих посольств, у них были свои клубы и магазины. Они проносились по московским улицам в своих блестящих лимузинах. Им незачем было общаться с советским народом, а советский народ был приучен держаться от них подальше: за любой контакт с иностранцем можно было схлопотать полновесный срок.

И вдруг! 34 тыщи! Да прямо на улицах! На две недели!

Москва погрузилась в состояние буйного помешательства. В Лужниках на новом стадионе был устроен грандиозный парад. 3200 физкультурников демонстрировали силу и удаль. В небо взвились десятки тысяч белых голубей. И закружили над стадионом.

Никто в мире ничего подобного никогда не делал. Только нам под силу устраивать мероприятия такого размаха. Да и сами голуби никогда не видели себя в такой массе. Обезумившие птицы кружили и кружили над стадионом.