Облом для властного или Я твой Зайчик (СИ)

Рассказывать Алене о проделках сыновей мужчина не стал, считая это по меньшей мере глупо, но и спускать с рук такую выходку он не собирался. Поэтому, как только близнецы поужинав побежали на улицу, Вася пользуясь тем, что женщины заняты разговорами о маринадах, вышел следом и туту же свернув за угол, поймал засранцев за очередной пакостью.

Пока взрослые заняты они решили своровать у матери бельевую веревку, для неизвестных целей, при этом совершенно не заботясь о чистоте белья, которое было на ней развешано.

Луганский не долго думаю, поймал обоих вредителей за локоток и, сурово сдвинув брови, прогремел:

— Эй, чего вы делаете?! А?

Мальчишки попытались вырваться, но, естественно у них ничего не вышло.

— Пусти! Мы маме расскажем! — стал угрожать самый бойкий из них и показал мужчине язык.

У Васи, чуть глаза на лоб не вылезли от такой неслыханной наглости и неуважении. В его детстве он бы за такой поведение уже бы в углу стоял с драной попой.

И будь это его дети он бы и сам их отодрал за уши, но поскольку они Зайкины, то так поступить он не мог.

— А я расскажу, как вы мамино белье испачкали! — отплатил той же монетой Луганский, — Она так старалась! Руками стирала. А вы его в грязи вываляли. Как вам не стыдно?

Пацаны, почуяв, что дело стало пахнуть керосином, притихли и смешно насупились, не сводя с Васи ненавидящие глазенки.

— А теперь, признавайтесь: кто из вас додумался черешню пилить?

Вместо ответа мальчишки синхронно показали ему две одинаковых конфигурации из трех пальцев и отвернулись.

— Ладно, — прошипел Вася сквозь зубы и потащил, брыкающихся вредителей к дереву, — Вы вообще подумали, что я мог себе шею сломать о ветки? Что б тогда было?

— Тебя бы забрали в больницу, — заявил один.

— И мама снова стала бы нашей, — добавил другой.

Вася чуть не расхохотался над их мечтательными моськами, но сдержавшись, строго нахмурился и припугнул:

— Меня бы отвезли на кладбище, а маму в тюрьму бы посадили.

Глаза пацанят стали, как блюдца.

— Почему? Мама же ни виновата!

— Как не виновата? Виновата! Она вас воспитывает, несет ответственность и отвечает за все ваши поступки, как хорошие, так и плохие.

Близнецы погрустнели и каждый думая о своем опустил голову, глядя под ноги, а мужчина между тем, подошел к черешне и провел ладонью по стволу рядом с тем местом, где была отломанная ветка.

— Жаль дерево. Ему больно.

— Как больно?

— Это как рана для человека, — показал Вася и вздохнул.

Близнецы задумались и синхронно почесав репы, пришли к логическому заключению:

— А оно умереть может?

— От раны. Может?

— Конечно, — скорбно поведал Вася, — Соком истечет и засохнет.

— Дядя Вася, а если его полечить? А? Все пройдет.

— Я не специалист. Вот, баб Даша другое дело. Она все-все про плодовые деревья знает.

— Прям все-все? — недоверчиво прищурился самый бойких мальчик.

— А то! — покивал Вася, — Видели какие у нее яблони во дворе растут?

Дети со знанием дела покивали и позабыв про все свои проказы побежали к бабе Даше. Дерево лечить!

И уже вскоре под чутким руководством мамы Луганского, пацаны подпиливали обломанные края ветки и тщательно замазывали садовым варом, а Алена стояла у окна, смотрела на сие действо и удивлялась:

— Что это они? Сами на себя не похожи.

Вася поспешно отвернулся, скрывая лукавую улыбочку. Похвалиться своей воспитательной работой Зайке очень хотелось. Его прямо-таки распирало изнутри, но нельзя. Иначе все труды могут пойти коту под хвост.

Терпение Луганского было вознаграждено на следующий день, когда Вася, с обеда самозабвенно чинивший Аленкин уличный фонарь, получил от Насти приглашение на «стрелку» с пацанами.

Ага…Детки созрели для разговора.

Луганский распираемый любопытством, игнорировать не стал и ровно через пять назначенных минут явился к дереву, под раскидистыми ветвями которого мальчишки и сделали свой партизанский окоп в простонародье именуемый шалашом.

— Дядь Вась, садитесь, — любезно приглашает Настя, — Мы будем иглать в чаепитие!

Судя кислым моськам пацанов, чаепитие им уже поперек горла встало, но что не сделаешь ради любимой сестренки. Она ж у них младшенькая, любименькая.

Пока девочка расставляла на импровизированном столике игрушечный набор из чашечек и чайника, Данил с видом Великого Вождя сурово произнес:

— Ты нам не нравишься!

Мелкотня, кроме девочки его поддержала утвердительными кивками.

— Но ты нравишься маме, — продолжил Даня.

— И мне! — встряла малышка.

— И Насте, — раздраженно согласился он, — Поэтому мы решили дать тебе шанс.

О как! Вася с трудом сдерживая улыбку, покивал, принимая правила их игры. До него еще вчера дошло, что каверза с черешней была своего рода проверкой. И он, судя по сегодняшнему разговору ее прошел.

Спасибо маме. Именно она надоумила Луганского умерить свой характер и попытаться наладить отношения с детишками. Поразмыслив, Вася пришел к выводу, что их можно понять. Особенно если вспомнить этого козла Егора, из-за которого Зайка, по словам мамы, не мало слез пролила.