Облом для властного или Я твой Зайчик [СИ]

— А что у тебя за манера сразу наезжать? — я тоже умею вставать в позу, — Я, между прочим, на работе!

Вася пыхтит от возмущения, но сдерживается.

— У меня уважительная причина, — и в доказательство, снова сует мне многострадальный тест.

— У меня тоже, — вздохнула я и вразвалочку уселась своей поролоновой попой на диван, не оставив Васе места.

Он тяжело вздохнул и опустился рядом со мной на корточки, положив руку мне на колени.

— Так это правда? — немного робко спросил он, — Ты беременна?

Мгновение смотрела на его растерянную, перепуганную физиономию и с трудом подавив тяжкий стон, призналась:

— Правда, — и ехидно добавила, — Поздравляю, скоро ты станешь папочкой.

Лось с полминуты осознавал услышанное, не в состоянии выдавить и слово, а потом сгреб в охапку и стал целовать, как сумасшедший, размазывая мне весь грим.

— Пусти. Задушишь! — пропищала я, вырываясь из объятий, — Дети же смотрят!

Ох, блин…

Зря я это сказала.

Потому что Вася отстранился, бросил взгляд мне через плечо и нахмурился.

— И ты, будучи беременная, все скачешь с этими малолетними извергами?

Я чуть глаза не закатила. Ну, начинается в колхозе утро. Вася переключился на режим тирана.

— И ничего я не скачу, — попыталась защититься я.

— Скачешь! Все хватит! Я и так слишком долго терпел твою эту самодеятельность. Работает она… Для души, видите ли… — завел старую пластинку Лось, — А сама потом с этой «душевной» работы, еле ноги притаскивает. Сиди дома.

— И что я дома делать буду? — офигевая от такого самоуправства, возмутилась я.

— Отдыхать! — рявкнул Вася.

Нет, вы поглядите на него. Командир нашелся.

— Значит так, — тихо произнесла я, скидывая наглые конечности со своих коленей, — Я тебе не кукла расфуфыренная, чтобы дома сидеть и ноготки полировать. И никогда такой не буду! Ясно? Беременность не болезнь, и активный образ жизни — это нормально.

Поднялась, приосанилась, поправила поролон и направилась в игровой зал.

— Алена! Вернись немедленно! — донеслось мне в спину, — Мы с тобой еще не закончили.

Обернулась, помахала ему лапкой и была такова. Лишь больно царапнула внутри обида, когда Вася с размаху шмякнул входную дверь, вымещая свою злость.

Царь.

Только оказавшись на улице Луганский понял, как сглупил, снова поддавшись эмоциям.

И знал ведь! Знал, что с Зайкой так нельзя. И все равно наорал на нее. Теперь надуется как мышь на крупу и будет несколько дней молчать. И сама изведется и его изведет.

А ей теперь нельзя волновать. Она ребеночка носит. От этой мысли сердце сделало кульбит.

Непонятное чувство. Вроде бы рад. Но почему-то так страшно стало. Аж поджилки затряслись.

Прикурив сигарету, Вася потоптался у машины, гипнотизируя вход в развлекательный центр в надежде, что оттуда выбежит Зайка.

Не выбежала. Обиделась все же…

Раздосадовано забравшись в машину, Вася задумчиво постучал пальцами по рулю, повертел в руках злополучный тест на беременность, а потом бережно положил его в бардачок (не дай бог потеряется!) и решил, что надо это дело отметить.

А заодно и снять напряжение, так сказать.

А уж после… со снятым напряжением… идти виниться, жалеться и признаваться в любви.

Припомнив, что в кабинете у него пылиться непочатая бутылка коллекционного коньяка, Луганский стартанул на работу. Сегодня суббота, а значит никто не помешает ему от души нажраться, как в старые, но не добрые времена.

Сначала коньяк пошел хорошо, но уже на третьей рюмке Вася понял, что его таки распирает желание поговорить и он, недолго думая, позвонил Санычу.

— Я за любой кипишь, кроме голодовки! Один момент, Михалыч и я буду.

— И закуску прихвати. Да посущественней. А то нас надолго не хватит, — хохотнул Вася и, отложив телефон, хлопнул еще стопочку, закусывая невесть откуда взявшейся шоколадкой.

В общем, когда Саныч колобком ввалился в кабинет Васи, тот уже успел как следует накидаться.

— Нажрался-таки без меня, — беззлобно пробурчал друг, выкладывая на стол шмат сала и буханку хлеба.

Вася покосился этот внушительный ассортимент яств.

— Это вся твоя закуска?

— А ты думал, легко свалить из дома, чтоб Галя не заметила? Чего урвал, то и припер.

Не успел он договорить, как в кармане у него завибрировал телефон. Саныч поморщился и скинув пиджак, отбросил его подальше.

— Уже хватилась, — коротко пояснил он и плюхнулся рядом, скомандовав, — Начисляй!

Друг быстро догнал Васю и, когда в очередной раз, заиграл мелодией телефон, с какой-то нежностью произнес:

— Вот, баба настырная. За это ее и люблю. Она меня вон, — потряс кулаком, — где держит.

— Подкаблучник, — подразнил Луганский.

— Много ты понимаешь! Погоди, сейчас и тебя к каблуку прижмут. Как миленький станешь…

Луганский поразмыслил и понял, что… уже, блин, прижали.

И самое главное, что он вроде, как и не сильно-то и против.

— Давай выпьем! — командует Вася, — Есть повод.

— Да-а-а? — Саныч с любопытством уставился на друга.

— Аленка моя беременна, — с мечтательным вздохом признался он.

— Вот это новость! Вот это я понимаю! — обрадовался друг и хлопнул Лаганского по плечу, — Теперь крепись, мужик. Знаешь, какие бабы дурные, когда на сносях.

— Да, понял я… уже разругались.