Обломки нерушимого

Та же история, по-видимому, произошла и с Никки, только та ничего не помнила, абсолютно ничего. Что это за видео, которое Рэми потребовала от брата? Что же такое «страшное» с ней сделал Элай? Как все это связано с Циннией Каран? Никки могла пойти к Рэми и получить ответы на все эти вопросы, но не сочла нужным это делать. Не хотела она видеть довольное лицо этой рыжеволосой гадины. К Элаю Никки тоже не могла обратиться. Было бы нелепостью думать, что тот скажет правду. Он выгородит себя и свою сестрицу… Значит, выход один – идти к Циннии, к своей подруге по несчастью.

Никки выяснила, что Цинния сейчас находится в частном психиатрическом стационаре. Посещать пациентов можно только по понедельникам. В ближайший понедельник должны состояться финальные соревнования, но Никки о них и думать не смела. Ей не терпелось встретиться с Циннией и узнать, наконец, всю правду.

Наступил понедельник. Никки спозаранку отправилась в лазарет за освобождением. План у нее был такой: получить официальное разрешение не посещать занятия и не участвовать в соревнованиях, и пока все будут думать, что Никки у себя в комнате безропотно соблюдает постельный режим (Искра не спалит ее, так как будет в это время в конном клубе), она сбежит через тайный ход и отправится к Циннии.

– И из-за чего же у тебя недомогание? – безучастно спросила Леда.

– Из-за непогоды, наверное.

– Никки, перестань болтать глупости. Думаешь, я не могу распознать, притворяется ли человек или ему действительно нездоровится? Зачем тебе освобождение? У тебя же сегодня соревнования.

– Просто выпиши, и все! Тебе же наплевать на меня, на то, как я живу, что делаю, да? – Никки хотела услышать «Нет!» Надеялась, что Леда проявит беспокойство, покажет, что сестра небезразлична ей… Но Никки в ответ услышала тишину. И тишина эта олицетворяла полное равнодушие. – …Тогда не задавай лишних вопросов.

Леда выполнила просьбу Никки.

* * *

Ее проводили до больничного сквера, усадили на свободную лавочку, приказали ждать. Никки опасливо осмотрелась. Погода была чудесная, теплая, почти летняя, потому большая часть пациентов выползла на улицу. Все таращились на Никки. Заметили чужака. Никки попыталась отвлечься, стала разглядывать деревья. Увидела белку, улыбнулась, а потом испугалась. Белка несколько минут прыгала вверх-вниз на одном и том же месте. «Даже у белки тут крыша поехала… Что за место! Самой бы тут не свихнуться».

Циннию привели спустя двадцать минут.

– Цинния, смотри, кто к тебе пришел! – с деланой радостью объявила медсестра.

Девушка смотрела на Никки недоброжелательно. Это была миниатюрная брюнетка со смугловатым, симпатичным, но совершенно несоответствующим ее молодому возрасту лицом. Лоб расписан преждевременными морщинами, уголки рта опущены, губы отдавали желтизной, под глазами намертво въевшаяся тень. Очевидно, все то, что довелось пережить Циннии, из-за чего она, собственно, оказалась в этом месте, и состарило ее.

– Цинния, солнце мое! Сколько лет, сколько зим! Как же я соскучилась по своей подруженьке! – Никки бросилась обнимать «подруженьку». – Идите… – приказала она медсестре. – Дайте нам поболтать, не смущайте!

– Ты кто? Мы не знакомы, – сказала Цинния, после того как медсестра оставила их.

– Так давай познакомимся, господи. Тоже мне проблема.

Они вместе сели на лавочку.

– Я Никки Дилэйн, учусь в «Греджерс». У меня много друзей: Искра – сумасшедшая русская цыганка, еще… Рэмисента Арлиц, – Никки нарочно громко и четко произнесла последнее имя, чтобы вызвать необходимую реакцию.

– Зачем приехала, говори? – Каран теперь была настроена совсем враждебно. – Тебя эта сволочь послала?!

– Почему сволочь? – невинно улыбнулась Никки, но вскоре перестала улыбаться и сказала серьезно: – Цинния, кажется, со мной сделали то же, что и с тобой. Ну… может, я ошибаюсь, на что очень надеюсь. Мне память отшибло, прикинь? – Никки выложила вкратце свою историю. – Я хочу разобраться, сопоставить факты, а главное, вспомнить то, что по какой-то причине исчезло из моей памяти. Только ты можешь помочь мне в этом. Для начала скажи, пожалуйста, что тебя связывает с Элаем и Рэми?

На лице Циннии отразилось колебание: говорить или нет.

– Цинния, нам дали очень мало времени!

– …Мы с Рэмисентой учились в «ХолиПрайд».

– Да, это я знаю.

– А то, что я встречалась с Элаем, знаешь? И что Рэмисента приревновала своего братца?

– Приревновала?!

– Она больная на голову. По-другому я не могу объяснить ее поступок. – Цинния взяла длинную паузу, видимо, для того, чтобы набраться сил, подобрать слова. И потом вдруг охотно разговорилась. Все-таки Никки располагала даром внушать доверие. – Рэмисента выдумала какую-то странную историю, якобы я гноблю ее в школе, из-за чего она даже начала резаться! Элай набросился на меня с обвинениями, я опешила… Мы с Рэмисентой были дружны, это все в «ХолиПрайд» могли подтвердить. Но Элай верил только своей сестрице.

– И что было потом, Цинния?