Обман

— Вы по-прежнему спите вместе?

— Так и знала, что ты об этом спросишь. На этот вопрос я отвечать не стану. А если ты надумал съездить в Европу, я тебе точно скажу, где мне хотелось бы побывать.

— Вместе со мной?

— Угу. В Амстердаме. Я там ни разу не была. А сейчас там замечательная выставка.

— Поглядываешь на часы: хочешь знать, который час?

— Люди пьющие слишком часто поглядывают на часы: может, пора наконец промочить горло? Вдруг уже пора.

— Что с тобой?

— Да ничего. Две няньки, два ребенка, две уборщицы — и все без конца собачатся, и еще эта вечная английская сырость. Вдобавок дочка, с тех пор как болела, завела привычку будить меня ночью, когда ей вздумается — в три, в четыре, в пять. Особенно устаю от мысли, что я за все отвечаю. Мне нужно отдохнуть. По-моему, нам пора прекратить наши отношения. На все уже нет ни времени, ни сил.

— Ты серьезно? Очень жаль.

— Право же, пора. Ты ведь тоже так думаешь, разве нет? Помнишь, когда мы с тобой последний раз говорили, ты же к этому и клонил?

— А, понятно. Упреждающий удар. Ладно. Будь по-твоему.

Смеется:

— Что ж, пожалуй, это лучший выход. Помнишь, ты сказал — и точнее не скажешь, — что ты от всего этого можешь спятить.

— Отчего это я готов спятить?

— От всех этих сексуальных дел. Ты, помнится, сказал, что, мол, чисто романтические отношения тебя не сильно привлекают.

— Ясно.

— При этом на лице написано: «ладно, оставим это».

— Ничего подобного. На моем лице написано: «слушаю тебя внимательно».

— Ну, может, не стоило так упрощать выражение твоего лица.

— Вот как? Ладно, раз тебе нужен упрощенный вариант, я его упрощу.

— Не говори ерунды. Терпеть не могу, когда ты несешь ерунду.

— Как странно увидеться с тобой.

— Не видеться куда более странно, правда?

— Вовсе нет, обычно ведь я с тобой не вижусь.

— Ты выглядишь чуточку иначе. Что у тебя нового?

— Такого, отчего я выгляжу иначе? Скажи, в чем перемена, и я скажу тебе, чем она вызвана. Что, я теперь выше, ниже, толще, грузнее?

— Да нет, разница еле заметная.

— Еле заметная? Хочешь, скажу начистоту? Я стосковалась по тебе.

— Мне случилось повидаться с нашей общей приятельницей, она ушла от мужа. Она очень умная, очень красивая и очень успешная. И на редкость смелая, и прекрасно владеет собой. И денег у нее — куры не клюют. И выглядит ужасно.

— Давно она одна?

— Два месяца.

— Будет выглядеть еще хуже.

— А ведь у нее и работа интересная, и деньги ей платят немалые, притом она из богатой семьи, так что в этом плане у нее все в полном порядке.

— Дети у нее есть?

— Двое.

— Может быть, ей рискнуть повидаться с мужем?

— Видишь ли, если она не решится… ну, не знаю. Она недавно тяжело болела, переехала на другую квартиру, только что развелась, детям тоже не сладко, они капризничают и… Всего не передать. Не передать.

— Но ты ведь не хочешь, чтобы он ее бросил, верно? Ты же не готова поставить вопрос так: «Если ты ее не бросишь, я буду спать в другой комнате. Либо ты трахаешься со мной, либо с ней. Выбирай».

— Нет. Нет. Мне кажется, отношения с ней невероятно важны для него, и предлагать ему такой выбор было бы не просто безрассудно, но и эгоистично.

— Эгоистично с твоей стороны?

— Да.

— Серьезно? Ты так считаешь? Тогда выходи за меня. Логика поразительная, в жизни ничего подобного не слышал. Чтобы женщина сказала: «Просить мужа бросить любовницу было бы крайне эгоистично с моей стороны»!

— Что ж, а по мне, это — эгоизм.

— Если мужчина стремится покорить женщину и добивается своего, принято считать, что он поступает эгоистично, а если жена умоляет его бросить любовницу, тут эгоизма в упор не видят.

— Разумный и верный взгляд на вещи не приходит сам собой. Первое время я именно так и считала. Но по зрелом размышлении… Мне ясно, что я очень глупо вела себя с мужем; впрочем, причина, возможно, в другом: мне до сих пор не понятно, что я сделала не так. А он годами терпел мою хандру и жалобы на одиночество. Едва ли это возникло случайно: он надолго уезжал, много работал, я оставалась одна. А романов не заводила только потому, что считала его очень ранимым, — значит, его надо оберегать.

— Судя по всему, вряд ли он такой уж ранимый.

— Значит, он уже в больничной палате. Думаешь, его краля уже там?

— Краля. Чудесное словечко.

— Я не сомневался, что оно тебе понравится. Наконец-то у тебя хоть и недолгий, но отпуск.

— Знаешь, по-моему, я чересчур на него давила. У него ведь много, очень много достоинств. Зато, честно говоря, давненько я так крепко не спала. Сегодня утром проснулась — и на душе так покойно.

— Ты слушала пластинку, которую я тебе подарил?

— Нет. Мне пришлось ее спрятать.

— Спрятать? Почему?

— Потому что обычно я пластинок не покупаю. Разве что изредка.

— И что ты будешь с ней делать?

— Ну, поставлю как-нибудь вечерком, когда останусь одна.

— А если вдруг ее обнаружат, что тогда? Посолишь, поперчишь и съешь?

— Бывало, я сама покупала пластинки, но однажды так расстроилась… Ладно, дело прошлое.

— Как? Неужто даже из-за этого вы вздорили?

— Да.

— В самом деле?

— Да.

— Это уж совсем ни к чему.

— Да уж.

— Ты чудесно выглядишь. И костюм красивый. Ты его не наизнанку ли надела?