Обман

После длительных уговоров мы наконец услышали рассказ. Фам и Сандра планировали свадьбу, хотя теперь, после скандала, это было совершенно исключено – семья Фама не потерпела бы такую родственницу. Да он и сам начал сомневаться.

– Она слишком торопилась. И ее спешка стала меня беспокоить.

Год назад Сандра потребовала открыть совместный инвестиционный счет, «чтобы показать, что мы доверяем друг другу». Фам внес пятьсот двадцать тысяч, Сандра – чуть больше трехсот. Фам удачно вложился в акции в самый разгар кризиса и заработал около ста тысяч.

– Теперь, задним числом, я понимаю, что был ей нужен, чтобы отмыть деньги. До того она постоянно жаловалась на недостаток средств – дескать, бывший муж наложил на все лапу. И вдруг ни с того ни с сего выкладывает чек на триста девять тысяч. Я спросил – откуда; она сказала, мол, это мои сбережения, и сразу переменила тему. Я был влюблен и не стал выяснять подробности, хотя это сейчас и глупо звучит, но квитанцию на всякий случай сохранил. Вот она, чек был выписан банком в Студио-Сити. Услышав про деятельность ее сестры, я понял, что вам следует об этом знать.

– Верно, доктор. Мы вам очень благодарны.

– В знак благодарности, – ответил Фам, – помогите мне получить обратно мои пятьсот двадцать тысяч. На доход от инвестиций я не претендую, это грязные деньги, я не желаю к ним прикасаться.

– Родители правильно вас воспитали, доктор.

– Надеюсь, они с вами согласились бы, лейтенант.

Глава 40

Через неделю после того, как Тристрам Вайдетт и Куинн Гловер купили себе жизнь признанием вины, шеф полиции дал пресс-конференцию. Успех дела стал «результатом кропотливого расследования и еще одним примером нашей решимости искоренить коррупцию во всех ее проявлениях». В группе прилично одетых людей, сопровождавших его на пресс-конференцию, был замечен капитан Стэнли Крейтон. Майло я что-то не разглядел, поэтому позвонил ему и поинтересовался.

– Если б я хотел стать актером, мне следовало бы получше репетировать «Кушать подано!».

На следующее утро мне на личный телефон позвонила секретарша шефа и сообщила, что тот хотел бы «побеседовать» со мной через три часа.

– У него дома, доктор Делавэр. Конечно, если вы не против.

– Я не возражаю.

– Прекрасно! Записывайте адрес.

Адрес я знал и так, но пусть уж делает свое дело. Когда она повесила трубку, я перезвонил Майло.

– Мы тут с Риком изучаем проспекты бюро путешествий, – сообщил он. – Пока склоняемся к Гавайям… Или пора уже махнуть на Атлантику? Ты на Багамах бывал?

– Не доводилось, но я как раз планирую путешествие в Агуру. Тебя подвезти?

– Пожалуй – если б меня там ждали, Алекс.

– Ох, извини.

– Это ты извини; по-моему, я как раз удачно отделался.

– Интересно, что ему нужно?

– Очередное предложение работы. Слаще, чем предыдущее.

– На всех Гавайях не выращивают столько сахарного тростника, – отрезал я. – Не знаю, из чего делают сахар на Багамах, но и этого, полагаю, не хватит… Ладно, буду держать тебя в курсе.

– В порядке ответной любезности, вот мои новости: по словам Джона Нгуена, адвокаты Тристрама в панике требуют, чтобы его срочно перевели в тюрьму штата в Коркоране.

– Прямо скажем – не курорт. А чего ему не сиделось в окружной тюрьме?

– Похоже, регулярно огребать по полной от тамошних бандитов не входило в его жизненные планы. Адвокаты выражают горячую надежду, что он скорее встанет на путь исправления в обществе растлителей, растратчиков и прочих стукачей.

– Ну, кто бы спорил, – согласился я. – Там он точно сойдет за своего.

* * *

При свете дня участок шефа полиции выглядел не так аккуратно, но это делало его даже привлекательней. Он стал похож на сцену из старого вестерна. В Агуре было жарко, несмотря на разгар осени. Шеф сидел в том же самом кресле-качалке. На нем был черный костюм, белая рубашка и бордовый галстук – удивительно, что он до сих пор не задохнулся. Металлические складные стулья рядом с ним тоже должны были до предела раскалиться в лучах безжалостного солнца.

На стульях сидели трое молодых людей. Сердитый латиноамериканский парнишка в спортивной куртке с эмблемой Южной Эль-Монте, рука – на перевязи. Невысокий мускулистый парень чуть постарше, в обрезанных шортах и серферской футболке. И тощий дылда с чудовищных размеров адамовым яблоком, неуклюжий, с копной рыжих волос под коричневой бейсболкой с эмблемой местного ботанического сада.

Я миновал шефа и шагнул к парню в обрезанных шортах.

– Ты – Гаррет Кеннет?

– Так точно, сэр.

– Рад познакомиться.

– Взаимно.

– Просто чудеса интуиции, доктор, – ревниво заметил шеф у меня за спиной. – Потренируйтесь еще и можете выступать в Лас-Вегасе.

– Па-апа, – укоризненно протянул Чарли, стянув с головы бейсболку.

– Извини, сынок. – Совсем другим голосом. Тихим, стеснительным, неуверенным. Я сотни раз слышал такой голос у родителей пациентов-подростков. – Прошу прощения, доктор Делавэр. Сами понимаете, у нас только что состоялась не самая мирная беседа.

– Непонятно только почему, папа, – снова вмешался Чарли. – Вроде как уже договорились, что мы все сделали правильно.