Обман

— Ты, наверное, ждешь какой-нибудь угрозы или обета мести, — произнес он без выражения. — Ничего такого ты не услышишь. Я не театральный актер. Скажу только, что, если не случится другой оказии, увидимся после смерти. В тех краях, где такие, как я и ты, не умирают.

Ульрих двинулся к выходу, толкая Пентадиуса перед собой, и Мишель проводил их до самых дверей, чтобы убедиться, что они действительно покинули дом. Прежде чем закрыть дверь, Мишель взглянул на небо. Оно было безоблачным и чистым.

Он закрыл дверь на засов и вернулся к Жюмель, которая укладывала арбалет на диван.

Мишель улыбнулся.

— Вот уж не знал, что в доме хранится такое опасное оружие.

— Господин Понсард, мой муж, да светит ему свет небесный, сражался при Павии, — ответила Жюмель. — Как видишь, кое-какую полезную память он по себе оставил.

— Ты, наверное, устала, тебе пора спать, — отозвался Мишель, изображая полную невозмутимость, — Завтра я скажу все, что думаю о тебе, и заявляю, что это будуг прекрасные слова.

Жюмель прыснула со смеху.

— Я бы охотно прикорнула, да вижу, у тебя затруднение: штаны узковаты. Топорщатся там, где вроде бы не должны. Прежде чем улечься, надо посмотреть, в чем там дело.

Веселый голос Мишеля слегка охрип:

— Пошли наверх, и я покажу, в чем дело.

— Наверху ребенок, а тут в нашем распоряжении диванчик, — Жюмель тихо рассмеялась. — Давай погаси, да не все свечи, а только одну…

Выполняя приказ, Мишель спрашивал себя, чем он заслужил такую необыкновенную женщину. А потом решил не думать, а просто принимать этот дар небес.

АБРАЗАКС. ЦАРСТВО МАРСА

ризнаки появления Ульриха потрясли и Нострадамуса, и трех его спутников. Пышные невиданные растения, которые заполонили поверхность почвы, начали колыхаться и гнуться, словно их раскачивал сильный ветер. Потом появился первый ребенок. Он на ощупь прокладывал себе дорогу среди растений, не обращая внимания на сидящих на земле чудовищ. Он просто не мог их видеть: у него не было глаз, а вместо рук висели тоненькие полоски плоти.

Через миг вслед за ним появился второй. Розовое тельце прыгало на тонких паучьих лапках, а личико было вполне симпатичным. Зато на личико третьего было невозможно смотреть. Оно высовывалось из венчика огромного цветка. Тельце было все в крови, и из личика тоже сочилась кровь. Носа на нем не было, а глаза и рот терялись в переплетении пульсирующих, надутых вен.

— Что происходит? — в смятении вскричал молодой священник.

Но прежде чем кто-либо смог ему ответить, кошмар усилился. Сотни, если не тысячи детей появлялись из листвы. Одни хромали, другие подпрыгивали, третьи выползали из кустарника. У каждого имелись какие-либо изъяны, и подчас настолько абсурдные, что заставляли думать о нашествии демонов ада. Но это не были демоны: в их наивных, растерянных глазах с расширенными зрачками сквозило либо безумие, либо страх. С неба исчезли все звезды, но от окружавшей космос изогнутой и пропускающей свет поверхности шло сияние.

Нострадамус раскинул руки, приглашая спутников прижаться к нему поближе.

— Не бойтесь, — уговаривал он, — перед бедами и несчастьями всегда рождаются уродцы. А эти явно предвещают ужасную катастрофу.