Обман

– Я понимал лишь, что дальше так продолжаться не может. Мне надо было избавиться от нее, от этой тени, которая приклеилась ко мне и все больше натягивала нити, связывающие меня с нею. Я пытался не смотреть на нее. Пристально разглядывал танцующих, движения которых становились все более стремительными и резкими. Девушки и их партнеры напоминали фигурки с отверстиями для ключиков со стороны спины. Видимо, фигурки заводили слишком часто, и пружины со временем износились. Воспроизведение всех операций происходило с безукоризненной точностью, но с противоестественной быстротой. Наконец танцоры, на удивление неповоротливые, несмотря на присущую им элегантность, поднявшись на своеобразный пьедестал победителей, стали демонстрировать публике сделанные из металла безвкусные абстрактные трофеи. Наступил момент, когда паркет был представлен в распоряжение всех желающих танцевать. Я подал знак дирижеру и попросил его сделать паузу. В ответ он лишь снисходительно кивнул, и я потащился в бар. Спустя пару минут она уже стояла рядом со мной. Это действительно очень важно, проговорила она. Хорошо, давай выйдем, ответил я. У меня не было никакого плана, но я почувствовал: что-то неминуемо случится. Она хотела забрать свое пальто. Оно тебе не потребуется, бросил я, и она без возражений последовала за мной. Мы молча направились в парк. Даже здесь мы не могли спрятаться от шума, однако, растворившись в тумане, впервые опустившемся над городом в этом году, музыка доносилась до нас как далекие звуки ярмарочной шарманки. Она тревожно посмотрела на меня. Куда мы пойдем? Немного прокатимся на лодке. Это ведь романтично или нет? Она не стала возражать. Посреди озера бил фонтан, подсвеченный прожекторами. Луч света выхватил из темноты несколько гребных лодок, которые раскачивались на прибрежных волнах. Отцепить одну из них не составило труда. Что я хотела тебе сказать… Она попыталась продолжить объяснение, но я ее оборвал: повнимательнее, когда будешь садиться в лодку, пол в ней гладкий и скользкий, очень скользкий. Уже от одного моего предостережения, потеряв уверенность, она зашаталась, потом, чтобы восстановить равновесие, качнулась в одну, в другую сторону. Мне невольно подумалось, сколь легко и грациозно лебеди скользят по воде, а вот на суше своей неповоротливостью они напоминают балерин в резиновых сапогах. Ее еще раз качнуло, после чего, вскрикнув, она упала в темную воду. Я сразу же кинулся за ней. Это место оказалось настолько мелким, что можно было просто стоять на дне. Несколько мгновений спустя она была мертва.

– Почему же вы молчите?

– Не о чем говорить.

– Ну, можете сказать, что все бездушно, жестоко. Что я настоящее чудовище.

– Это кто-нибудь заметил?

– Все продолжали танцевать в зале. А распивать напитки на террасе было уже слишком холодно. Наступала осень. Сквозь темные кусты рядом с курзалом можно было разглядеть лишь несколько силуэтов. Грязный и мокрый, я постарался скрыться. Перейдя на бег, почувствовал, что замерзаю. Я побежал обратно, но на озере царило абсолютное спокойствие. Вскочив в лодку, начал как веслами грести руками. Чтобы найти ее, стал выкрикивать ее имя, хлопать руками по воде, по этой проклятой воде, в которой она исчезла, она – моя Хризантема, моя несравненная, прекрасная, талантливая Хризантема. Я кричал и выл. Не переставая бил кулаками по темной илистой воде. Однако я так и не сумел найти ее, мою Хризантему, которую безумно любил и которая до конца любила меня. Потом появились люди, они мне что-то кричали, а я ничего не понимал, так как сам очень громко кричал, снова и снова повторяя одно слово – Хризантема! В результате кто-то вытащил меня из воды. Это было непросто, потому что мне не хотелось вылезать. Мне обязательно хотелось ее найти. Подержать в своих руках… Я еще раз хотел ее утешить, ощутить, погладить холодное тяжелое тело. Я почувствовал, как меня уносят, и я не переставая горестно выл. На следующий день, напичканный болеутоляющими средствами, я очнулся в больнице. Где же Хризантема? – прошептал я. Потом закричал: где она? Ко мне на постель присел врач. Вы сделали все, чтобы ее спасти, спокойно проговорил он. Вам не в чем себя упрекнуть. Так где же она? – настаивал я. Возле постели появился какой-то молодой человек в потертой кожаной куртке. Полиция, проговорил он коротко. Что с Хризантемой? – спросил я. Она мертва, ответил тот. Я разрыдался. Вы мужественно прыгнули в воду вслед за ней, но скорее всего вам не удалось бы ее спасти, сказал он, кладя руку на одеяло. Почему же? – спросил я, ощущая, как мимо уголков рта на подушку капают слезы. Она страдала маниакальной депрессией, а в воду прыгнула в состоянии сильного опьянения. На наш взгляд, она лишила себя жизни, произнес он и встал. Самоубийство, вы понимаете? Завтра мне потребуются еще некоторые подробности. Пока отдохните. Потом появилась медсестра с похожей на изюминку родинкой у уголка рта и сделала мне укол.

– И никто не видел, что произошло на самом деле?

– Мне думается, никто.

– Но ведь была же свидетельница.

– Да.

– Кокин.

– Да.