Обман

— Прекрати, Клифф.

— Нет, это ты прекрати. Прикрываешься двумя работами и больше ночей, чем я, проводишь вне дома.

— Я же сказал. Я работаю.

— Ну и работай.

— Ты же знаешь, что для меня значит верность.

— Я знаю, что ты говоришь о верности. А ведь то, что люди говорят, и то, что они чувствуют, — это совсем не одно и то же. Думаю, Джерри, ты это понимаешь.

Постепенно Джерри сдавал позиции, его аргументы оборачивались против него самого, и от этого он будто съеживался, уменьшался в размерах. Некоторое время он дулся, но поскольку он был человек незлопамятный, то вскоре уже просил прощения за свою подозрительность. Клифф изображал оскорбленную невинность и не принимал извинений.

— Не знаю, Джерри, — мрачно говорил он, — как мы можем жить в мире друг с другом — в согласии, о котором ты постоянно толкуешь, — когда мы постоянно ругаемся?

— Забудь, я тебя прошу, — просил Джерри. — Это все из-за жары. У меня мозги расплавились.

У меня тоже с мозгами было не все в порядке, — к такому выводу пришел Клиф, петляя по дороге между Грейт-Холланд и Клактоном; по сторонам изнывала пшеница под жарким небом, не пролившим за четыре недели ни капли дождя. Джерри Де Витт — неплохой парень. У него отличная работа, дом на Сыпучих Песках в пяти шагах от пляжа, лодка и мотоцикл в придачу. Если бы не Джерри, жизнь Клиффа была бы намного хуже. Для того чтобы убедиться в этом, Клиффу достаточно было вспомнить свое прошлое. Конечно, Джерри иногда бывал нудным, временами его одержимость аккуратностью и работой действовали Клиффу на нервы, он был привязчивым, и порою хотелось отправить его надолго и подальше… Но что значили все эти мелочи в сравнении с тем, что Джерри мог предложить взамен? Да ерунда! По крайней мере, так ему сейчас казалось.

Клифф свернул на набережную и, двигаясь в сторону Клактона, пролетел на полной скорости мимо Королевского бульвара. Он не любил этот участок пути по дороге домой: старые, ветхие здания, растянувшиеся вдоль берега, давно отжившие свой век отели и похожие на трущобы богадельни. Он испытывал отвращение при виде немощных, ковыляющих с ходунками пенсионеров, у которых ни сейчас, ни в будущем уже не было ничего, а было лишь прошлое, о котором они только и могли говорить. Всякий раз, встречая их, он клялся, что никогда не будет жить среди них, убеждал себя, что умрет раньше, чем его жизнь докатится до этого ужаса. И всегда, как только из-за поворота появлялось здание первой богадельни, его нога непроизвольно давила на газ, он отворачивался в сторону Северного моря и смотрел на волнистую серо-зеленую поверхность.

Сегодня все было так же. Жара выгнала пенсионеров из их клетушек, и они брели, качаясь на непослушных, оплетенных синими варикозными венами ногах, шатаясь и кренясь из стороны в сторону, с трудом неся трясущиеся головы с реденькими бело-голубыми волосами и блестящие на солнце голые черепа. Где-то впереди явно образовалась пробка, поэтому Клифф вынужден был довольно долго наблюдать эту иллюстрацию к счастливым, золотым годам старости, уготованной тем, кому не повезет.

Волнуясь, он выстукивал кончиками пальцев дробь по баранке. Впереди мелькнули маячки машины «Скорой помощи». Одна, вторая. Отлично.

Грузовик, похоже, врезался в толпу пенсионеров. И сейчас он обречен ждать в раскаленной машине, пока фельдшеры отсортируют живых от мертвых. Да они давно уже и так полумертвые. Зачем люди продолжают жить, понимая, что их жизнь абсолютно бесполезна?

Черт возьми! Клифф умирал от жажды. Если заехать двумя колесами на тротуар, можно перемахнуть на Куинсуэй и по ней добраться до города. Он решился. Чтобы проложить себе путь, надо было беспрерывно сигналить, за что ему несколько раз погрозили кулаком, метнули в машину огрызок яблока, а ругань неслась из всех открытых окон машин. А он состроил презрительную мину какому-то прохожему, попытавшемуся преградить ему путь, и, когда тот отскочил, Клифф вырулил на Куинсуэй и помчался прочь от берега.

Так-то оно лучше, подумал Клифф. Он дважды пересек город и снова выехал на берег за Клактонским пирсом, откуда было рукой подать до Сыпучих Песков.

Приближаясь к дому, он задумался над тем, как они с Джерри могли бы отметить его возврат к моногамии. Разумеется, Джерри не должен знать, что именно они празднуют, поскольку Клифф всегда с жаром уверял любовника в верности. Но отметить такое событие, пусть скромно, все-таки следовало. Немного вина, отличная отбивная, салат из зелени, хорошо приготовленные овощи и печеная в мундире картошка с растопленным маслом… Решено. Придется придумать какие-нибудь веские причины для торжества, но на это у него будет достаточно времени до того, как Джерри придет домой.