Обман

Широко распахнув дверь номера, он включил верхний свет и отступил на шаг назад, пропуская Барбару. Пока она снимала рюкзак, осматривалась, он то ли шептал, то ли напевал что-то себе под нос. Указав на дверь ванной комнаты, он с гордостью объявил, что специально отвел ей номер, в котором туалет с окном, «выходящим на красивый пейзаж». Он похлопал по ядовито-зеленым покрывалам с бахромой на обеих двуспальных кроватях и сказал:

— Все в полном порядке и, надеюсь, не очень дорого.

Пройдясь по номеру, он расправил розовую скатерть на туалетном столике, напоминавшем формой почку, поправил две картины — на обеих были изображены конькобежцы викторианской эпохи с напряженными лицами, видно, на тренировке, — пощелкал выключателем бра над кроватью, словно подал кому-то сигнал.

— У вас будет все, что вы захотите, сержант Хейверс, а если вам вдруг потребуется что-нибудь сверх того, обращайтесь к мистеру Бэзилу Тревесу в любой час дня и ночи. — Он поклонился Барбаре и, сложив руки на груди, с подчеркнутым вниманием посмотрел на нее. — Не будет ли заказов на вечер? Может, что-нибудь из спиртного? Капучино? Фрукты? Минеральная вода? Греческие танцоры? — Он одарил ее лучезарной улыбкой. — Я всегда готов исполнить любые ваши желания.

Барбара решила было попросить его стряхнуть с плеч перхоть, но передумала. В комнате было так душно, что свет словно бы с трудом проникал сквозь спертый воздух, и ей очень захотелось, чтобы в отеле включили хоть один кондиционер, на худой конец принесли в номер вентилятор. Воздух был до того неподвижным, что казалось, будто вселенная вдохнула и забыла выдохнуть.

— Прекрасная погода, не правда ли? — разыгрывая бодрячка, спросил Тревес. — Отбоя от туристов не будет. Вы приехали как раз вовремя, сержант. На следующей неделе отель будет заселен аж по самую крышу. Но для вас комната всегда найдется. Дела полиции — самые важные.

Взглянув на руки, Барбара заметила, что перемазала их, пытаясь открыть окно. Она незаметно вытерла их о брюки.

— Скажите, мистер Тревес…

Он по-птичьи встрепенулся и вскинул голову:

— Да? Вам что-нибудь…

— Не останавливался ли у вас некий мистер Кураши? Хайтам Кураши?

Интересно, Бэзил Тревес сможет переключиться на важную для нее тему? Пока он совершенно зациклился на идее выполнить любое пожелание своей новой постоялицы, только что честь не отдает, — мелькнуло в голове Барбары. Тревес растерянно поморгал, но понял, чего по-настоящему желает сержант Хейверс.

— Досадное происшествие, — произнес он официальным тоном.

— Вы о том, что он остановился здесь?

— Да нет, что вы! Мы же приняли его, даже с радостью. Мы не допускаем проявлений дискриминации. — Тревес украдкой взглянул на открытую дверь. — Вы позволите?.. — И после утвердительного кивка Барбары, закрыв дверь, продолжил, но уже вполголоса: — Если уж быть до конца откровенным, я соблюдаю расовые разграничения, в чем вы, наверное, и сами убедитесь, пока будете жить у нас. Но, поймите, отнюдь не из-за собственных убеждений. Лично у меня нет ни малейшего предубеждения против людей с иным, чем у нас, цветом кожи. Но вот постояльцы… Скажу вам честно, сержант, настали трудные времена. Нельзя делать хороший бизнес и одновременно пробуждать в людях низменные инстинкты. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Значит, мистер Кураши жил в другой части вашего отеля? Вы это хотели сказать?

— Не совсем в другой… но отдельно от остальных постояльцев. Думаю, что он этого даже и не замечал. — Тревес снова прижал руки к груди. — У меня есть несколько постоянных жильцов. Это пожилые дамы, которые не совсем осознали, что времена изменились. Имело место событие, о котором и вспоминать-то неловко, но одна из дам приняла мистера Кураши за кухонного работника, когда он в первый раз пришел завтракать. Вы можете себе представить? Бедняга!

Барбара, так и не поняв, к кому относится последнее слово — к Хайтаму Кураши или к пожилой даме, решила перейти непосредственно к делу:

— Если позволите, я хотела бы осмотреть номер, в котором он жил.

— Стало быть, вы здесь по делам, связанным с его наследством?

— Не с наследством. С убийством.

Тревес остолбенел.

— С убийством? Боже мой, — еле слышно произнес он и, нащупав позади себя кровать, плюхнулся на нее со словами: — Простите меня. — Голова его опустилась на грудь, дыхание стало тяжелым. Наконец он поднял голову и хрипло спросил: — А то, что он останавливался здесь, является важным обстоятельством для следствия? Я имею в виду в отеле «Пепелище»? Это попадет в газеты? Ведь тогда о наших перспективах можно забыть…

Барбара задумалась, чем в первую очередь вызвана его реакция: потрясением, чувством вины, состраданием к людям? В очередной раз Барбара получила подтверждение тому, что уже давно считала непреложной истиной: Homo sapiens имеет генетическую тягу к мерзостям.

Тревес, должно быть, понял по выражению ее лица, о чем она думает, и поспешно добавил: