Обман

Вдруг идущий ниоткуда голос с сильным испанским акцентом грубо просипел:

— Дура! Восьмое небо доступно живым для наблюдения, но обитать там могут только мертвые.

Внезапно Катерина ощутила холод в животе. Отстранившись от видения, она опустила глаза. Пьетро Джелидо удалось неимоверным усилием поднять с пола шпагу и вонзить ей в живот. Огромное красное пятно растеклось по платью герцогини. Волна боли захлестнула ее, и она крикнула:

— Нет! Я не могу умереть вот так!

Должно быть, ее слова услышал трактирщик в коридоре. Он снова стал барабанить в дверь и кричать:

— Откройте, или я высажу дверь!

Удар забрал все оставшиеся силы Пьетро Джелидо. Он дернулся в последний раз и затих. Тело перестало биться в судорогах и наконец расслабилось. На лице застыло выражение пережитых страданий.

Катерина пыталась вытащить клинок из живота.

— Не может быть! Не может быть! — не переставая, кричала она, чувствуя, как жизнь покидает ее вместе с кровью, которая бежала уже потоком.

Боль, поначалу невыносимая, теперь то утихала, то вспыхивала, пульсируя, как при невралгии. Перед глазами плыли небеса, то темные и пустынные, то озаренные красноватым светом, и спирали крутящихся звезд, которые растворялись в газовых туманностях. Прозрачные сферы парили одна над другой, и пройти сквозь них можно было, только заплатив дань непонятным существам, затаившимся во мраке.

Удары в дверь становились все сильнее и настойчивее. Гвозди, держащие замок, начали понемногу расшатываться.

— Давайте, ребята, нажмите еще! — кричал трактирщик, — Дверь поддается!

Катерина слышала слова, но смысла не понимала. Она вдруг обнаружила, что сползла на тело Пьетро Джелидо, и горло ее заполнилось кровавой слюной. Каждая судорога расшатывала торчащий клинок, и рана становилась все больше. Нестерпимая боль снова жгла внутренности, но Катерина как бы отстранилась от нее. В том уголке ее мозга, который уже заглянул в небытие, снова зазвучал голос с испанским акцентом:

— Ну же, друг мой, вы входите в Абразакс, но, чтобы войти, нужно знать числа. Вы их знаете?

Она услышала, как отвечает:

— Нет.

— Вы знаете их, — настаивал голос почти сердито. — Одна часть меня находится внутри вас, и она знает числа. Вы должны только подчиниться. Я буду называть числа, а вы постарайтесъ вспомнить соответствующие понятия и отвечайте.

—  Хорошо, — шепнул разум Катерины, который уже и не пытался что-нибудь понять.

— Один, — произнес голос из колеблющегося мрака. — Что означает число один?

И непомраченный участок сознания Катерины немедленно дал ответ, чем немало ее удивил.

— Один — это самосознание божества, не имеющего ни отцов, ни матерей.

— Браво, работайте с этим представлением. А теперь второе число: два.

— Два — это диада. Число один отражается в себе самом и порождает волю как собственное расширение.

— Совершенно верно. Сто.

— Сто — это десять раз по десять. Совершенная иллюзия. Маска поверх маски. Материальный мир.

— Снова один.

Оглушительный грохот вернул Катерину к действительности. Дверь рухнула под ударами плеч трактирщика и его помощников. Они уже были готовы ворваться в комнату, но в ужасе застыли у порога. Один из них перекрестился.

— О боже! Да здесь произошла трагедия!

Катерина заметила, что сама бьется в судорогах, как эпилептик, но упрямо сопротивляется боли. Надежды ее были далеко отсюда, и она снова погрузилась во мрак.

— Не отвлекайтесь, иначе навсегда останетесь в плену у людского времени, — упрекнул голос. — Я спросил о значении числа один.

— Я уже ответила: это самосознание Высшего Существа.

— Без комментариев, пожалуйста. Двести.

— Удвоение числа сто. Материальность в худшем ее виде. То, что нас окружает.

— Еще раз один.

— Вселенная. Божество, размышляющее о себе самом и тем самым вызывающее число два. Бог, который творит. Начало начал.

— Осталось еще одно число. Шестьдесят.

— Шестьдесят…