Обман

Такое попустительство могло бы вызвать злобные кривотолки: Джулия, обитая в Сен-Реми, наносила регулярные визиты в апартаменты кардинала. А может, мотив был совсем другой. Уже стало известно, что Катерина невиновна, поскольку ее процесс все никак не мог кончиться.

Сбежав от лионской инквизиции, так называемый Денис Захария косвенно подтвердил свою виновность. Кроме того, в его обиталище в Сен-Реми и в аптеке в Эксе нашли какие-то загадочные вещества и запрещенные книги, в том числе колдовские. О нем знали, что он скрывается в Наваррском королевстве, где ему покровительствует принцесса Жанна д'Альбре, возможно, надеясь, что он получит золото с помощью алхимии. Кого бы ни обвинил такой человек, подсудимый до оглашения приговора будет находиться под защитой презумпции невиновности.

Как бы там ни было, Катерина остерегалась требовать полного оправдания. Она предпочитала, чтобы все шло своим чередом, и старалась извлечь максимальную пользу из своего положения, усиливая влияние на кардинала. Степень этого влияния измерялась роскошью нарядов, которые Антонио Галаццо делла Ровере ей покупал. Когда Джулия в конце сентября 1547 года без стука вошла в комнату, герцогиня как раз примеряла перед зеркалом длинную, до земли, атласную юбку.

— А я думала, ты в Сен-Реми, штурмуешь своего Бертрана де Нотрдама, — заметила Катерина.

Голос ее звучал ехидно. Зеркало отражало все еще очень красивую женщину, но время уже наложило свой отпечаток на эту красоту. Темные круги обвели голубые глаза, на лбу обозначились морщины, щеки высохли и ввалились. Мужчина в возрасте Бертрана, может, уже и отверг бы ее. Катерину это тревожило, но она ни за что бы в том не созналась даже себе. Она предпочитала издеваться над дочерью, слишком похожей на нее двадцать лет назад.

Джулия не заметила тайной обиды матери.

— Я бежала бегом: у меня есть хорошая новость. Пьерлуиджи Фарнезе убит. Парма и Пьяченца остались без герцога!

Катерина посмотрела на нее так, будто дочь бредила.

— И это ты называешь хорошей новостью? Мне-то какое дело?

— Да нет, хорошая новость совсем другая! Ему наследует Оттавио Фарнезе, герцог Камерино! Ваш феод снова свободен!

Катерина сочувственно покачала головой.

— Бедная моя девочка, даже если он и свободен, выбрось из головы, что его вернут Чибо-Варано. Папа Павел Третий навсегда вымарал нашу фамилию. Мне бы только избавиться от этого проклятого отлучения…

— Но Павел Третий при смерти!

На этот раз герцогиня вздрогнула, и лицо ее исказилось от волнения.

— Ты это серьезно?

— Да. Похоже, ему осталось жить несколько месяцев, а может, и несколько недель. И он перестанет нас преследовать!

Катерина не выдала охватившей ее радости, не удержалась от того, чтобы еле слышно не прошептать:

— О, если бы это было так! — и прибавила уже обычным голосом: — Ну ладно, у нас есть чем заняться. Я дала тебе много поручений. Ты все их выполнила?

— Да, мама.

— Начнем с самого важного. Что ты узнала об Анне Понсард?

— Бертран сказал по секрету, что брак Мишеля с этой женщиной — дело решенное. А в роли свата выступает барон Пулен де ла Гард.

Имя герцогине было знакомо.

— Пулен де ла Гард… Уж не тот ли это капитан, что с такой жестокостью разделался с еретиками?

— Думаю, он, хотя ничего в этом не понимаю, — ответила Джулия, разводя руками.

— А ты и не должна понимать, — резко бросила герцогиня и, сделав дочери знак помочь, начала стаскивать юбку, которую примеряла. — Рассказывай дальше. Почему барон так печется об этой свадьбе?

— Он очень любит Мишеля: ведь они вместе сражались, — ответила Джулия, распуская шнуровку на юбке. — Так мне сказал Бертран, а он слышал это от своего брата Жана, который занимает здесь важный пост.

— А еще что ты узнала о Понсард?

— Она дама весьма свободных нравов, и у нее много любовников.

— Это меня мало интересует. Для нас, женщин, отдаться солидному мужчине зачастую означает сделать шаг вперед в том обществе, которое хотело бы нас раздавить. Уж мы-то с тобой кое-что об этом знаем.

Джулия сильно покраснела и поспешила добавить:

— У нее в любовниках состоит также один аристократ, некто Лоренцино, принадлежащий к фамилии Медичи, как и ваша матушка. Кузен королевы.

Катерина снова вздрогнула.

— И ты так просто об этом говоришь? Ну да, ты же не знаешь… Слушай, а этого Лоренцино, случайно, не называют Лорензаччо?

— Понятия не имею.

— Если это тот Лоренцино, с которым я знакома, то ему лучше бы скрыть свое происхождение и остаться безымянным.

Оставшись в одной рубашке, Катерина подошла к большому платяному шкафу, загороженному вышитой ширмой, и принялась рыться в платьях, ища, что бы надеть.

— Странно, что все о нем знают.

— Бертран говорит, что этот самый Лоренцино заезжал в Салон в компании Анны Понсард, а потом увез ее с собой в Париж, где они какое-то время жили вместе.

По губам Катерины пробежала улыбка.

— В таком случае Мишель де Нотрдам получит слегка потасканную супругу…