Обман, или Охота на мачо

— Полагаю, что наш мистер Мэйкин обеспечивал ее информацией, а она совершала ограбления.

— Но я была уверена, что грабитель — мужчина.

— Мы предполагали, что это женщина.

— И ограбления совершала она одна?

Он кивает:

— Думаю, что да; скоро мы сможем допросить ее. С ней живет ее дядя, и ты ни за что не догадаешься, чем он занимается…

— Чем?

— В свободное время он ремонтирует часы. В доме есть специальная комната, отведенная для мастерской. Я видел этого человека, и не думаю, что он что-нибудь знает об ограблениях, но нам все равно придется привезти его в участок для допроса.

— А как насчет мистера Мэйкина?

— Я отправил за ним полицейских.

Я улыбаюсь, но, посмотрев на Джеймса, делаю серьезное лицо и робко ерзаю на месте. По-моему, здесь пахнет романтикой, или это мой замутненный и отравленный алкоголем разум искажает реальность? Мы долго и напряженно смотрим друг на друга. Напряженность момента захватывает нас. Мое дыхание становится прерывистым, грудь неприлично вздымается. Джеймс не сводит с меня своих прекрасных зеленых глаз.

— Холли, — тихо произносит он. — Ты…

Стук в окно машины со стороны водителя заставляет нас подпрыгнуть. Келлум зовет Джеймса. Не говоря ни слова, Джеймс выходит из машины, и они вместе идут назад к дому. Что он хотел мне сказать? Он ведь произнес «Ты…». Что «ты»? Танцую ли я танго? Ношу ли анорак? Ем ли ореховое масло?

Пока я сижу в машине и жду, стараюсь не думать о том, что произошло или не произошло между нами.

«Ты устала, — говорю я себе. — Устала и все еще немного пьяна. И придумываешь то, чего нет».

Думаю о женщине, которую они собираются допрашивать, и, должна сказать, питаю к ней сдержанное уважение. Она чуть было не скрылась окончательно, совершив ограбления на сумму в сотни тысяч фунтов. Интересно, что у нее за дядя; надеюсь, с ним все будет в порядке. У меня слишком мягкий характер, в этом вся проблема. Я никогда не смогла бы быть офицером полиции. Слишком беспокоюсь за людей. Я вспоминаю печальное лицо миссис Стефенс, после того как были украдены все ее семейные ценности, и мистера Уильямса с перебинтованной головой, когда мы навещали его в больнице. Нормальный человек не смог бы совершить такое. Я достаю блокнот и неровным почерком начинаю описывать последние события.

Наконец полицейские выходят из дома, держа за руки женщину — ту самую, что открывала им дверь. На ней потертые джинсы и джемпер. С ними идет и ее дядя — пожилой человек, но наручники надеты только на женщину. Я наблюдаю за тем, как один из полицейских помогает им сесть в машину и резким движением захлопывает дверцу. Остальные полицейские выносят из дома вещи в больших пластиковых пакетах и, поместив их в багажник, расходятся.

Поговорив с парой офицеров, Джеймс направляется к нашей машине. Я поспешно опускаю глаза и снова принимаюсь писать. Он садится, пристегивает ремень, и мы вслед за остальными выезжаем на дорогу.

— Ты поедешь в участок или мне отвезти тебя домой? — спрашивает он.

— Проводить допрос будешь ты?

— Да, мы можем их задержать лишь временно, а затем нам придется предъявить обвинение, поэтому допросить их нужно сегодня. Но ты не сможешь присутствовать при допросе.

— Ничего страшного. Если не возражаешь, я поеду в участок и буду писать «Дневник».

— Конечно.

Арестованную женщину зовут Кристин Стэдман. Джеймс несколько часов допрашивает ее и дядю. То и дело они прерывают допрос, желая посоветоваться с адвокатом, которого вытащили из постели в такую рань. Во время одного из таких перерывов Джеймс заходит в офис, чтобы выпить кофе из автомата. Я сижу за ноутбуком и описываю сегодняшние события. Когда Джеймс усаживается на стул напротив меня, я поднимаю глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

— Отлично!

Он подозрительно смотрит на меня:

— Но это же неправда.

— Да, я чувствую себя ужасно.

— Как нога?

Я гляжу на повязку, которую мне сделали в больнице.

— Болит немного. А как ты?

— Устал.

— Ох, — произношу я, глядя в ноутбук.

К сожалению, я ничем не могу ему помочь.

— Ты уже предъявил обвинение?

— Нет.

Я с нетерпением жду дальнейшего развития событий. Приближается крайний срок сдачи очередного фрагмента «Дневника», но я не могу опубликовать детали дела до тех пор, пока женщине не будет предъявлено обвинение. Мне так хочется рассказать читателям обо всем!

Наконец Джеймс возвращается в офис.

— Что случилось? — с волнением спрашиваю я.

— Она во всем призналась и готова сотрудничать с нами ради смягчения наказания. Так что мы ее арестовали, а дядю отпустили.

Я спешно прикрепляю файл с новой частью «Дневника» к электронному письму и отсылаю его в редакцию. Успела отправить материал к сроку.

Откинувшись на стуле, я говорю:

— Хорошая работа! Ты доволен?

— Я скорее чувствую облегчение. Но шеф будет счастлив.

— А что теперь?

— Завтра мы с ней едем на склад, где лежат украденные вещи.

— Значит, ценности миссис Стефенс вернутся к ней?

— Надеюсь.

— Она работала одна, без сообщников?