Обман Инкорпорэйтед (сборник)

Наш президент получил возможность отшлепать япошек и немцев, а для этого всем нам требовалось встать плечом к плечу. Кстати, радио я сделал сам. Я постоянно собирал супергетеродинные пятиламповые приемники, работавшие на постоянном и переменном токе. Моя комната была завалена наушниками, катушками проводов, конденсаторами и кучей других технических деталей.

Объявление по радио прервало рекламу хлеба: «Домашний»? Покупайте лучше «Фермерский хлеб»!

Я всегда не любил рекламу. Я вскочил, чтобы настроить приемник на другую частоту, но женский голос внезапно осекся. Естественно, я заметил это. Я и глазом не успел моргнуть, как понял, что случилось важное событие.

Я возился с марками из германских колоний теми самыми, на которых изображалась кайзеровская яхта «Гогенцоллерн», и разложил их на столе недалеко от падающих из окна солнечных лучей. Нужно было наклеить их, пока с ними ничего не случилось. Но я стоял посреди комнаты, не делая абсолютно ничего, лишь продолжая дышать и отправлять другие естественные процессы.

Я просто поддерживал физические функции, пока мой разум концентрировался на радиопередаче.

Конечно же, мои родители и сестра ушли куда-то после обеда, поэтому мне не с кем было поделиться новостью.

Это привело меня в ярость. Услышав, что япошки планировали сбросить на нас бомбы, я метался по дому и пытался придумать, кому позвонить. В конце концов я сбежал по лестнице в гостиную и позвонил Герману Хоку, которого знал по севильской школе и с которым во втором «А» мы сидели рядом на уроках физики. Когда я рассказал ему о нависшей угрозе, он тут же прикатил ко мне на велосипеде. Мы сидели, слушали последние сообщения и обсуждали ситуацию с Японией. За это время мы выкурили парочку «Кэмел».

– Короче, немцы и итальянцы получат теперь по носу, – сказал я Хоку. – Это означает войну с Осью (Ось Рим Берлин Токио), а не с Японией. Но сначала мы должны вздуть япошек, а затем обратить внимание на Европу.

– Я тоже был бы рад отлупить япошек, – ответил Хок. – Мне не терпится поучаствовать.

У нас на этот счет было общее мнение. Мы расхаживали по моей комнате и, покуривая, продолжали слушать радио.

– Меня тошнит от этих пухлых мелких желтопузиков, – добавил Герман. – Ты знаешь, что у них вообще нет своей культуры? Вся их цивилизация… Они стащили ее у китайцев. И они точно произошли от обезьян, поэтому в них нет ничего человеческого. Это тебе не война с настоящими людьми.

– Однозначно, – согласился я.

Вспоминая 1941 год, я должен заметить, что мы высказывали ненаучные заявления. Тут и спорить нечего. Сегодня мы знаем, что китайцы тоже не имеют никакой культуры. Они перебежали к красным, как сонмы муравьев, которыми они, похоже, и являются. Это для них естественная жизнь. В любом случае все это не важно, потому что рано или поздно нам придется разобраться с ними.

Мы отмутузим их, как отмутузили япошек. И они получат свое, когда придет время.

Вскоре после 7 декабря военные власти расклеили листовки на телеграфных столбах. В них говорилось, что японцы должны убраться из Калифорнии к такой-то и такой-то дате. В Севилье, находившейся в сорока милях южнее Сан-Франциско, проживало несколько японцев. Они вели свой бизнес: кто-то выращивал цветы в оранжерее, кто-то торговал бакалеей – обычное мелкое предпринимательство, где каждый из них сшибал жалкие пенни, довольствуясь чашкой риса в день и заставляя работать своих десятилетних детей. Ни один белый человек не мог конкурировать с ними, потому что они трудились фактически задаром. В любом случае им пришлось убираться из страны, хотели они того или нет. На мой взгляд, это было сделано для их же пользы, потому что многие из нас подозревали япошек в саботаже и шпионстве. В севильской школе компания наших поймала японского мальчика и попинала его немного ногами, выказывая патриотические чувства. Помнится, его отец работал дантистом.

Единственным япошкой, которого я лично знал, был страховой агент, живший на другой стороне улицы. Как и все азиаты, он имел большой сад вокруг дома. По вечерам и по выходным он появлялся на своем огороде в штанах цвета хаки, майке и теннисных туфлях, держа в руках садовый шланг, мешочек удобрений, грабли и лопату. Этот япошка выращивал там неизвестные мне овощи: какие-то бобы, кабачки и дыни плюс обычную свеклу, морковь и тыквы. Пока он пропалывал сорную траву на грядках с тыквами, я следил за ним и приговаривал:

– А вот и наш Джек Тыквоголовый. Пришел поискать себе новую голову.

Он действительно походил на Джека Тыквоголового: тонкая шея и круглая башка. Волосы были подстрижены, точь-в-точь как у студентов колледжей! И он всегда улыбался. Его тонкие губы не могли прикрыть огромных зубов. Они все время торчали наружу.