Обман. Повести

Догнать его очень просто. Десять секунд быстрого бега.

Сережа обгоняет Никодима и останавливается перед ним.

- Здравствуйте, Никодим Михайлович, - говорит он, переводя дыхание. Никодим останавливается. Удивленно разглядывает его.

- Ну, привет! - отвечает недоверчиво.

- Это я виноват, Никодим Михайлович, - говорит Сережа. Неожиданность помогает ему говорить решительно, не выбирая слов. - И вас я не ненавижу. Вы ошибаетесь. - Сережино наступление обескураживает Никодима. - Если я вас обидел, извините меня, - продолжает Сережа. - Вы должны к нам прийти.

- Никому ничего я не должен, - мрачно говорит Никодим, но тут же спрашивает: - Это ты сам? Или мама тебя послала?

- Эх, вы! - задыхается от возмущения Сережа. - Можно ведь догадаться, кажется! Если бы мама, я вас дома нашел. А я случайно вас увидел. С училкой нашей. С Литературой.

Никодим растерянно кивает, огибает Сережу, потом оборачивается:

- С Литературой, говоришь?

И вдруг смеется.

Сережа не понимает, чего он. Потом догадывается - ему смешно, что учительницу так зовут. Нет, не такой уж он, оказывается, противный, этот Никодим.

Вовсе не противный.

- С Литературой, - кивает Сережа и смеется тоже. - А вы с ней, оказывается, знакомые!

- Знакомые! - говорит Никодим.

Они стоят друг против друга и улыбаются - тревожно, недоверчиво, не зная, что будет дальше.

Часть вторая СВАДЕБНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ 1

Свадебное путешествие…

Никодим сказал:

- Едем в свадебное путешествие.

- Счастливого пути, - дрогнув, ответил Сережа.

- И ты с нами, - сказал Никодим.

Сережа посмотрел на него подозрительно.

- Куда? - спросил он.

- Секрет фирмы, - засмеялся Никодим.

- А когда?

- Когда кончишь учиться.

Сережа где-то читал, что раньше в свадебные путешествия ездили за границу. На каком-нибудь пароходе с парусами. На какие-нибудь Азорские острова. Вот житуха была! Качайся себе на волнах, разгуливай в белых штанах, кури сигару. Любуйся морями и пальмами.

Ясно, что на Азорские острова они не поедут. Но куда? В Москву? Это было бы здорово! В Ленинград? Никогда Сережа в Ленинграде не бывал. Нигде он не был, кроме пионерского лагеря в тридцати километрах от города.

Но Москва и Ленинград и даже Азорские острова померкли, затуманились, когда Никодим открыл тайну.

Утром проснулся Сережа, а на столе три рюкзака: большой, поменьше и маленький. А у дверей - подумать только! - три велосипеда. Он даже не поверил вначале. Поморгал, глаза кулаками потер - нет, стоят. Поблескивают никелированными частями.

Сережа у мамы давно велик просит. Мама не покупает. Ей не жалко, она боится, что он под машину угодит. А тут три сразу! Да откуда?

Дверь открывается, входит Никодим с авоськой. В ней хлеб, сахар, чай.

- Последние подробности, - говорит он. И велит: - Вставай скорее!

Они быстро завтракают, выводят во двор своих коней, Никодим рассказывает, как весь вечер чистил в сарае от смазки купленный вчера велик для Сережи, как брал напрокат остальные.

И вот они едут, и Сережа думает, что все произошло словно по волшебству. Раз - и они в свадебном путешествии. Едут втроем не в душном вагоне в незнакомый город, а по полевой дороге, среди зеленых колосьев и васильков в деревню к бабушке.

У Сережи дорожный ЗИЛ - он его пощупать даже как следует не успел. Ход мягкий, бесшумный. На бугорочках сиденье пружинит - не скрипнет! Шины по гладкой тропе шуршат, словно у новенького автомобиля: «Чш-ш-ш!» Тормоз действует безотказно. Только нажми на педаль, и велик как вкопанный на месте стоит.

Сережа разгоняет по дороге, тормозит, поворачивает, поднимаясь в рост, с силой давит на педали. Велосипед фурчит, мчится навстречу маме и Никодиму. Сережа тормозит опять, взрыхляя пыль, объезжает их аккуратно, слушает, о чем они говорят.

- Если гнать, - говорит Никодим, - то можно и за сутки доехать. Восемьдесят километров не так уж много. Но к чему? За три дня не спеша и доедем. Покупаемся где-нибудь. Позагораем. Цветов нарвем! Заночуем у костерка.

Мама согласно кивает Никодиму, Сережа смотрит на него с интересом.

«Как все-таки я не прав был, - думает. - На Никодима зверем глядел. Карточку его ненавидел».

Осторожно, чтобы Никодим не заметил, Сережа разглядывает его. Вглядывается.

Нет, на карточку свою он похож, конечно. Волосы сивые, гладко назад зачесаны. Вообще-то их можно светлыми назвать. Русыми. Но не чисто. С каким-то серым отливом. И уши торчат, тоже правда. Но, если рассудить спокойно, не такой уж это грех. У кого торчат, у кого, напротив, прижатые. Тоже нехорошо. А в общем-то для мужчины такие недостатки значения не имеют. Девчонке, женщине - да. Уши торчком - нехорошо. Но и то их, наверное, волосами можно прижать. Волосы подлиннее отрастить, на затылке узлом завязать - вот уши и прижмутся.

От Никодима Сережа к Ваське переходит почему-то. О ней думает. Хорошо, думает он, у Васьки вот уши не торчком. У нее вообще все как надо. Косичка сзади толстая. Глаза… Он вспоминает Васькины глаза. Как два выстрела…

Сережа смущенно хмыкает. Что это он о Ваське думает? Уж не того ли… Не влюбился?