Обман сердца

Когда каждый из нас держит в руках рюмку с водкой с тоником, мы чокаемся и опрокидываем их в себя.

Я морщусь, когда жидкость обжигает горло.

— Черт, ненавижу шоты.

— Это потому, что ты старик, — говорит МакКинли.

Я свирепо смотрю на него.

— Замолчи. Не ожидал, что когда стану ветераном в команде, какой-то придурок без Кубка Стэнли за плечами назовет меня стариком.

Стамос и Крумкачев воют в знак поддержки.

— Вот черт! — МакКинли хлопает в ладоши. — Это было хорошо. Подловил. Я склоняюсь перед своим королем.

— Чувак, та игра была эпичной, — Стамос качает головой, вспоминая мою победу в чемпионате. — Я видел, как Панеттьери запустил в тебя шайбой и, готов поклясться, она попала бы в ворота, но ты остановил ее в полёте. Никогда раньше не видел такого сейва.

Крумкачев хмыкает.

— У тебя чертовски быстрая реакция.

Я опускаю взгляд на пустую рюмку, не зная, как реагировать на неожиданную похвалу от товарищей по команде.

— Выиграть кубок было моей мечтой с детства. Я просто рад, что мама все еще была рядом и видела, как это произошло.

Даже если это происходило с больничной койки.

— Рад за тебя, чувак, — Крумкачев похлопывает меня по плечу. — Не всем из нас так везет. Я потерял маму пару лет назад.

— Черт, хватит этого нездорового дерьма, — МакКинли наливает себе еще рюмку. — Какой напиток предпочитаете, босс?

— Не отказался бы от простого холодного пива.

— Я разберусь, — Стамос встает с кровати и роется в полностью заполненном мини-холодильнике, вытаскивая две бутылки. — Надеюсь, ты не против «Короны».

— Приму все, что дашь. Спасибо.

Мы говорим о сегодняшней игре, пока одно пиво не превращается в два.

Затем в кармане вибрирует телефон.

Кэссиди: Я собиралась отправить тебе еще одно видео, но потом подумала…

Кэссиди: Почему бы вместо этого не снять свое собственное?

На экран появилось видео, и я тут же уменьшаю громкость на ноль, прежде чем нажать «Воспроизвести». Ножки Кэссиди заполняют экран, когда та устанавливает камеру под определенным углом. Похоже, она в постели, настраивает подходящий ракурс. Я остаюсь в недоумении.

Пока ее рука не скользит под черные трусики, и я не понимаю, что происходит.

Черт возьми.

Я ставлю видео на паузу и закрываю экран, положив телефон на ногу. Взгляд обводит комнату, но ребята в самом разгаре жаркого спора о марках пива. Я снова поднимаю телефон и быстро набираю сообщение, пока правая нога нервно отплясывает чечетку.

Я: Ты пытаешься убить меня, женщина?

Кэссиди: Ожидаю, что ты позвонишь, но не буду ждать всю ночь.

Кэссиди: Я не могу так долго дразнить себя, кончу быстрее, чем дождусь звонка.

Я: Дай мне пять минут.

Я буквально закидываю телефон в карман и встаю вместе с пустой бутылкой из-под пива в руке.

— Я собираюсь закругляться, ребят.

МакКинли протестует, как я и предполагал.

— Уже? Но еще рано. Давай, старина.

Стамос ухмыляется, как будто знает мой секрет.

— Девушка только что написала тебе то самое сообщение, не так ли?

Я изо всех сил пытаюсь скрыть улыбку.

— Не понимаю, о чем ты.

Крумкачев качает головой, но улыбается.

— Иди повеселись.

МакКинли резко поворачивает голову.

— Подождите, что происходит? Почему вы все общаетесь шифром?

Я подмигиваю ему.

— Вот что значит быть взрослым: получаешь то, что не доступно малолеткам.

Ребята улюлюкают и вопят, когда я выскакиваю из комнаты. И почти срываюсь на бег по коридору.

Как только запираю за собой дверь, я набираю имя Кэссиди, чтобы связаться с ней по FaceTime.

Прекрасное лицо заполняет экран, и я могу разглядеть в кадре только обнаженные плечи и ключицу, волосы рассыпались веером по подушке.

— Быстро ты, — улыбается Кэсси.

— Нужно было добраться до моей девочки.

Она издает тихий стон.

— Я скучаю по тебе.

Я сбрасываю кроссовки и стягиваю брюки, оставляя их у изножья кровати.

— Боже, я тоже скучаю. Жаль, что не могу быть рядом прямо сейчас.

Она поворачивает камеру, показывая, что делает. Трусики спущены до колен, а пальчики скользят по клитору, в то время как бедра покачиваются в медленном ритме.

Я прислоняюсь к изголовью кровати и освобождаюсь от боксеров, чтобы присоединиться к Кэссиди, когда та трогает себя.

— Я представляю, что это ты, — говорит она. — Прикасаешься ко мне. Проводишь пальцами. Заставляешь чувствовать себя хорошо.

Я стону, сжимая член в кулаке.

— Я бы заставил тебя чувствовать себя так хорошо, детка. Покажи, какая ты мокрая.

Она поднимает пальчики, и те блестят в тусклом освещении спальни.

— У тебя стояк, Трент?

— Конечно, стояк, — я меняю переднюю камеру на заднюю. — Посмотри, что делаешь со мной, малыш.

Она снова стонет.

— Не могу дождаться, когда почувствую твой член внутри себя. Я хочу, чтобы ты трахнул меня, когда вернешься.