Обман (СИ)

А тут у нас натуральная швабра. То есть, абсолютно, еще и почти с Марика ростом, а он под метр девяносто, точно. Хочет предложить ей снять каблучищи и спуститься с Олимпа к простым смертным, потому что она смотрит на меня этаким богическим взглядом.

Рыжие волосы, голубые глаза, выпестованные мастером из салона макияж и прическа. Ну и платье в такт этому бессовестно дорогому оркестру: прямо чувствуется, что на такие вещи дизайнеры только усилием воли не нашивают ценник прямо поперек груди.

— Рита! — оживляется мама Марика. — Мы как раз… знакомились со спутницей Марика.

— А я как раз хотел сказать, что Вера — моя невеста, — продолжает сиять Марик. — Вчера я сделал предложение и она согласилась.

«Ох переигрываешь, Бабник, — мысленно фэйспалмлю я. — Такие золотые никем не пойманные мальчики-красавчики не сияют от восторга, добровольно впрягаясь в ярмо законных отношений».

Но в этот момент Швабра щурится и, стреляя в меня уничижительным взглядом, пользуясь тем, что ошалевшие от «счастья» родители ищут подходящие слова для поздравлений или соболезнований, говорит:

— Ты хочешь жениться на этом?

Она сказала «на этом»?!

Глава восьмая: Марик

Я даже не сомневался, что именно так Рита и отреагирует. Ни на секунду.

Она слишком амбициозная и самоуверенная, и если чего-то хочет, то должна это получить. Сперва законными способами, а потом — любыми, которые могут сработать. Но если мы с Молью хорошо отыграем до конца вечера, то моя несостоявшаяся невеста успокоится и пойдет искать новую жертву. А родители, получив долгожданное свидетельство того, что их сын вырос и созрел для семьи, наконец, перестанут меня песочить при каждой возможности.

Поэтому я приготовился к обороне, придумал правильные слова, ккогда меня начнут разубеждать. Даже морально настроился на истерику. Но я совершенно не был готов к удару в тыл, то есть — вот такому откровенному унижению Веры. Да, может она и похожа на викторианскую девственницу, но она — моя невеста. Задевать ее — значит, задевать меня и мой вкус.

Хотя, если уж совсем начистоту, я бы в жизни не связался с такой девушкой. Потому что «Верочка» сама по себе — мрак, а в монашеском костюмчике вообще восставший в полный рост ужас и кошмар.

Но она сейчас — моя невеста, и я должен прикрыть ее своей грудью, потому что…

Я не успеваю сделать первый выстрел, потому что «Верочка» триумфально выходит на арену, теперь уже сама потираясь об меня, как кошка в течке, и сладким голоском воркует:

— Вот это покорило Марика умом, обаянием и скромностью, а не пустыми мешочками из-под манки в декольте натянутого на швабру платья.

Мать моя женщина, а ведь у Риты правда нет груди. То есть, ее вообще нет, и все, что у нее в декольте, именно так и выглядит. Черт, жаль не могу расцеловать Мольку прямо сейчас, но при случае обязательно выражу материальную благодарность за пополнение моего лексикона очень точной фразочкой.

Но все это херня.

Есть кое-что другое, от чего я, выражаясь «пацанским слэнгом», не хреново очкую.

Пока Молька вот так об меня трется, и пока ее пальцы пробегают по моей руке вверх-вниз, я чувствую то, чего чувствовать не должен. Я же ее стараниями стал почти импотентом! Но сейчас та часть меня, которой я уже заказал пышную панихиду, стремительно восстает из мертвых. Причем настолько стремительно, то если срочно не возьму себя в руки, что всем присутствующим станет совершенно очевидно, насколько я в восторге от своей будущей жены.

То, что я пытаюсь сделать, трудно описать словами. С одной стороны, мне хочется прижать ее крепче, почувствовать, что у нее под этой мешковатой одеждой. Пока что моей фантазии приходится довольствоваться только видимыми ориентирами: у Мольки есть грудь, у нее в меру узкие икры и симпатичные щиколотки, и «задний борт» в полном порядке. Я не люблю женщин, которые выглядят как сушеная вобла, потому что в попытках выглядеть «стройняжкой» некоторые просто перестают чувствовать меру. И к тощей жопе обычно добавляются ужасные костлявые пальцы со здоровенными набалдашниками суставов, сухая шея а ля «мечта анатома» и да — те самые пустые мешочки вместо груди. В общем, в отношении Мольки у меня есть основания думать, что у нее неплохая фигура.

Но есть и другая сторона происходящего сейчас: моя личная буйная фантазия, которой вдруг понравилось прощупывать «Верочку» и которой до чертиков приятно ощущать, как эта адская козочка трется об меня, словно хочет оставить запах своих феромонов, чтобы отпугивать других самок. И именно поэтому я пытаюсь, насколько это возможно, от нее отодвинуться, потому что еще немного — и мне придется застегивать пиджак.

— Что… ты сказала? — бормочет оторопелая Рита.

— Только то, что думаю, — снова не теряется Молька. — Я вообще всегда только так и делаю — говорю, что думаю. И если ты хочешь побеседовать на тему наших с Мариком отношений, то я вся к твоим услугам.