Обманчивая реальность

Сквозь стекло она заметила взлохмаченного Фини, нервно расхаживавшего из угла в угол, и Кэллендер. Лицо последней было серьезно, что было еще заметнее на фоне легкомысленного ерзанья в кресле перед экраном компьютера.

Рорка она заметила не сразу. Лишь после того, как протолкнулась в дверь вслед за МакНабом. Рорк сидел согнувшись перед компьютером, отдавая машине команды руками и голосом. Ухо Евы уловило ирландское ругательство, что означало, что работа его достала.

– Извините нас, лейтенант. – Кэллендер оторвалась от экрана и перестала ерзать в кресле. – Будь все чуточку быстрее…

– Об этом потом. Показывайте, что у вас есть.

– Как только мы взломали шифр, я взялась расшифровывать записи в блокноте. Я не торопилась, потому что… он уже был в наших руках. Первый кусок оказался несусветной тягомотиной. Он писал о том, какой он умный, какой особенный, не такой, как все. В общем, все вокруг в дерьме, один он в шоколаде. И что он всегда это знал. После чего начал рассуждать о своей бабке. Представившись клиенткой, она пригласила его на встречу в бар отеля «Сент-Реджис». Дальше можете почитать сами, Даллас.

Ева приказала вывести кусок текста на экран.

«Для своего возраста она даже красива. Волевое лицо с пронзительными голубыми глазами. Украшения неброские, но дорогие. Было видно, что эта женщина наделена вкусом и располагает средствами. Она заказала мартини, и этот напиток ей шел. Признаюсь честно, она меня очаровала еще до того, как я узнал правду. Говорила она тихо, и ее голос, такой же сильный и волевой, как и ее лицо, был исполнен проникновенности. Я был вынужден наклониться ближе, чтобы услышать, что она говорит.

Она спросила, что мне известно о моих предках. Довольно странный вопрос, но клиенты порой задают очень странные вопросы. Тем более что счет оплачивала она. Я рассказал ей про моего деда. Герои войны всегда производят должное впечатление. Я рассказал, как он и моя бабушка, взяв с собой мою мать, были вынуждены уехать из Англии в Америку, чтобы начать новую жизнь.

Не успел я перейти к рассказу о родителях – я обычно их приукрашиваю, потому что это самые заурядные, неинтересные люди, – как она заявила мне, что все, что я знаю, – одна большая ложь.

Она назвала мне свое имя – Джина Макмиллон, а совсем не то, какое озвучила, договариваясь о встрече. Имя это показалось мне смутно знакомым, хотя и не сразу. Оно принадлежало женщине, которая приходилась мне двоюродной бабушкой и погибла во время Городских войн.

Эта женщина с твердым, пронзительным взглядом сказала, что она – моя настоящая бабушка. И что мой дед был великим человеком. Нет, не тот солдат, который только и умел выполнять чужие приказы, а по-настоящему великий человек. Революционер, лидер, мученик.

Наверно, я зря ей поверил, но я все же поверил. Ибо это многое объясняло. Она и тот великий человек работали вместе, сражались, были любовниками. Ребенок, которого они произвели на свет, мою мать, был украден, а она сама была схвачена и фактически стала пленницей своего бывшего мужа. Она пыталась бежать, причем не раз, вместе с ребенком. В конце концов бывший муж избил ее и бросил, посчитав мертвой. Она пыталась пробраться назад, к ребенку, к моему деду. Но мир лежал в руинах. Ей стало известно, что правительство схватило моего деда, и ей ничего не оставалось, как уйти в подполье.

Она взяла себе новое имя, стала другим человеком, что помогло ей выжить. В конце концов она вышла замуж, причем удачно, и те средства, которые теперь были в ее распоряжении, она использовала для того, чтобы найти украденную дочь. Годы поисков привели ее ко мне. Она понимала, что дочь для нее потеряна. Женщины слабы – большинство женщин, зато теперь у нее есть внук, который так похож на того, кого она когда-то любила.

Я спросил у нее, что ей от меня нужно. Ничего, сказала она. Наоборот, это ей есть чем со мной поделиться, чему меня научить. Она увидела во мне потенциал, силу воли, унаследованную от нее и от великого деда.

Его звали Джузеппе Мензини».

– Тут еще есть дальше, – сказала Кэллендер. – Еще читать и читать.

– Мне нужно ее нынешнее имя, описание внешности, домашний адрес.

– Ничего из этого здесь нет, по крайней мере, я пока не нашла. Я еще не успела ознакомиться с полным текстом, но запросы по ее личности сделала. Коллуэй называет ее Джина или бабушка. Как я поняла, дневник он завел потому, что она рассказала ему, что Мензини тоже вел дневники. Узнав это, он пустился на их поиски. Макмиллон сказала внуку, что это его наследство, его путь к власти и славе. Ей было известно, что его мать сохранила их.