Обмани лжеца

Консилиум врачей-психиатров пришел к выводу, что Степанов является абсолютно вменяемым, а странности в его поведении вызваны чувством вины и страхом перед возмездием. Так что не было никаких причин задерживать пациента в психиатрическом отделении. Михаила выписали, но из больницы он попал не домой, а в прокуратуру. Кочнева, лечащий врач Степанова, посчитала своим долгом передать в правоохранительные органы запись, сделанную во время сеанса гипноза. Конечно, она не могла служить доказательством вины сантехника, но стала руководством к действию для сотрудников милиции и прокуратуры. На первом же допросе Михаил не только раскололся, но и сдал своего сообщника. Вероятно, этому поспособствовали транквилизаторы, которыми его пичкали в психушке и от действия которых он еще полностью не отошел.

Дело об убийстве Тамары Голубевой было возобновлено в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Михаила Степанова переправили в следственный изолятор Горовска. Александра Ивченко задержали по подозрению в организации этого преступления. Он, естественно, стал отрицать свою вину, и тогда ему устроили очную ставку с подельником. Степанов посмотрел на Ивченко и заявил:

— Впервые вижу этого человека.

— Взаимно, — изрек Александр.

* * *

Мы прогуливались по парку с Женькой, и он рассказывал мне все, что смог узнать о Степанове через своего приятеля Степана Звездина, заместителя прокурора нашего города.

— Я все могу понять, кроме одного: почему Мишка отказался от своих показаний? — сказал Крючков. — Как-то нелогично.

— Мне кажется, здесь не обошлось без Людмилы Дмитриевны, — поделилась я своей точкой зрения. — Ивченко, конечно, сильно обижена на Сашку, но все-таки он ее сын. Не думаю, что мамаша спокойно позволила бы ему протухать на зоне. Да и не в ее это интересах. Рейтинг госпожи Ивченко и так уже упал со второй строчки сверху на вторую строчку снизу, но и оттуда можно подняться, если отмазать Александра. А при сыне-уголовнике, сам посуди, какие у нее перспективы? Никаких.

— Полина, скажи, а ты уже съехала со съемной квартиры? — спросил Евгений.

— Как хорошо, что ты мне напомнил о ней! Завтра заканчивается срок аренды, надо вывезти оттуда аппаратуру.

— Ну так поехали туда прямо сейчас, — предложил Крючков.

— Поехали.

* * *

Напоследок мы решили послушать, о чем говорят в доме Ивченко. На первом этаже было тихо, на втором слышались какие-то голоса, но оба «жучка» их слабо улавливали.

— Скажи, а нельзя сделать погромче? — спросил Женька.

— Я пытаюсь… Нет, похоже, разговор происходит в одной из центральных комнат, причем при закрытых дверях.

— Ладно, нет так нет, — вздохнул Крючков и взял меня за руку.

В тот момент из динамика раздалось:

— А я сказала, ты отправишься осенью в армию! Без вариантов!

— Да ты с ума сошла! Какая армия? Мне уже двадцать пять.

— Александр, тебе еще двадцать пять. Да будет тебе известно, в нашей стране призывают до двадцати семи лет.

— Мама, скажи, что ты так пошутила.

— Нет, я говорю вполне серьезно, — подтвердила Людмила Дмитриевна.

— Да ты хоть представляешь, кто служит в армии? Там ведь нет ни одного нормального человека, только дети рабочих и крестьян!

— А ты кто?

— Я — свободный художник, — гордо заявил Саша. — А моя мать — директор «Облгаза».

— Ошибаешься. Ты родился в рабочей семье, твой отец был штукатуром-маляром, а я — вязальщицей жгутов. Уже потом, когда уже ты родился, я поступила в институт, шесть лет училась в нем заочно и вкалывала с утра до вечера на двух работах. А тебе, мой дорогой, ПТУ, которое ты, между прочим, выбрал сам, тоже дало рабочую специальность художника-оформителя для полиграфической промышленности… Если повезет, сможешь в армии стенгазеты рисовать, а не повезет — будешь копать от рассвета до заката.

— Что копать? — напугался Александр.

— Ну, я не знаю, что там стройбатовцы копают…

— При чем здесь стройбат?

— А ты полагаешь, что тебя могут взять в десантные или космические войска? Нет, твое место — стройбат.

— Мама, ты хоть осознаешь, что там одни таджики служат? Тебе меня совсем не жалко?

— Жалко, иначе я не стала бы вызволять тебя из СИЗО. Ты вообще чувствуешь разницу между одним годом в армии и десятью годами в колонии строгого режима?

Хлопнула дверь, и все звуки стихли.

— Очень удачно мы сюда заехали, — усмехнулась я.

— И правда, — подтвердил Крючков и обнял меня.

В прихожей послышался лязг открывающегося замка.

— Кто это? — встрепенулся Евгений.

— Либо воры, либо хозяин квартиры.

Правильным оказался второй вариант.

— Ой, простите, — извинился владелец жилплощади, — я думал, здесь никого нет. Соседи сказали мне по телефону, что вы уже больше недели не появляетесь. Сейчас должны прийти новые квартиранты. Или вы хотите продлить срок аренды?

— Нет, мы съезжаем, — сказала я. — Вот, приехали за вещами.

— Я вам не сильно помешал?

— Нет, — ответила я и посмотрела на Крючкова. Кажется, у того было совсем другое мнение на сей счет.

* * *