Обмани меня красиво

— Я тут отъеду ненадолго, а ты поспи, хорошо? Дверь я запру. Только… — Тут Женька снова к ней наклонился и жарко зашептал ей на ухо: — Только не вздумай никуда уходить!

«О чем он? — вяло подумала Полина, так и не открыв глаза. — Пусть все катится к черту, я ничего больше не хочу, только спать и ни о чем больше не думать».

Женька ушел. Она слышала и не слышала сквозь забытье, как хлопнула входная дверь и загремели ключи в замке. Потом, после паузы, кто-то принялся названивать по телефону. Это было просто сумасшествие какое-то! Одна монотонная трель через минуту-другую сменяла другую, и так до бесконечности. Потом в унисон с домашним телефоном начал визжать ее мобильник, оставленный в сумочке в холле. И это продолжалось до тех пор, пока не начали звонить в дверь. Но и с дверью начались какие-то проблемы. Дверной звонок тоже точно взбесился, не думая утихать. А потом начало все вдруг со страшным звоном рушиться. Полине казалось, что это небо падает на землю, будто наступил конец света, только странно было, что это светопреставление сопровождается звуком разбитого стекла и чьим-то оглушительным матерным ревом.

Все эти звуки носились по дому непонятным водоворотом, то нарастая, то исчезая вновь.

А потом внезапно все сразу встало на свои места. Глухие бухающие звуки исчезли, наступила благостная тишина, нарушаемая лишь Иркиным сердитым бормотанием. Сестра гладила ее по волосам и ровным, абсолютно ровным голосом отдавала кому-то приказания. Полине даже показалось сначала, что это она Женькой так командует. Заставляет его вытаскивать ее из кровати, нести куда-то. Но потом она поняла, что ошибается. Женька бы ни за что не стал слушаться Ирку. Он жутко самостоятельный и самоуверенный и к приказаниям ее сестры отнесся бы весьма скептически, и уж тем более он не стал бы выносить ее из дома и устраивать со всеми удобствами на разложенном сиденье чужой машины. Зачем чужая, если у него есть своя?..

Полина все гадала и гадала, кем это Ирка руководит с такой безапелляционностью, пока этот человек сам к ней не наклонился.

— Эй, ты как? — сипло дунул ей в ухо какой-то давно позабытый голос. — Все в порядке, лисичка-сестричка?

Ну конечно же, господи! Кем же еще могла так самозабвенно, без зазрения совести командовать ее Ирка? Никто, кроме него, никогда не называл ее лисичкой-сестричкой, никто, кроме Димки.

— Давыдов… — еле слышно произнесла Полина и беззвучно заплакала.

— Ну-уу, я так не играю! Ариш, она ревет! Че делать-то будем?!

Ирка ничего не ответила, наверное, тоже заревела. Полина лишь чувствовала, как сестра гладит ее по волосам, а говорить ничего не говорила.

— Эй, бабы, а ну хорош, не фиг мне тут слякоть разводить! Ладно Ариша, у нее есть объективные причины для слез. Она рада безумно, что я рядом, вот и плачет от счастья. А ты-то чего куксишься, а?! — Давыдовские руки, надежнее которых Полине теперь уже было трудно себе что-то представить, поправили под ее головой крохотную подушечку. — Полинка, ответь мне наконец и не смей засыпать! Че орешь, спрашиваю?

Полина разлепила спекшиеся от крови губы. Хотела все сразу объяснить ему, но в горле лишь что-то слабо булькнуло.

— Ты… — прошептала она лишь с третьей попытки. — Давыдов… Ты… здесь…

— А где я, по-твоему, должен быть, когда мои девки в такой заднице, а?! Когда девки в таком дерьме, то где же мне быть еще, как не рядом с ними, лисичка-сестричка!

Давыдов нарочито старался быть грубым, «поливая» их уши простецким милицейским жаргоном. Он вовсю хохмил, дурачился и острил невпопад. Вцепившись в «баранку», вел машину по шоссе прочь от города и нес всякую ахинею. Иногда его так заносило, что он становился противен сам себе. А что было делать! Как еще здоровому мужику можно было справиться с той дрянью, которая крепко держала за горло и мешала дышать. Только так: с крепким словцом, с дурашливой миной на лице. Эдакий ментовский раздолбай, которому и горе не беда. И его вроде и не колышет ничего, и он вроде всякого навидался… Но вот беда: ни горло не отпускало, все так же продолжая душить его и скрестись внутри, ни сердце не хотело работать в положенном нормальном режиме, а переворачивалось и ухало о ребра — то и гляди выскочит. И с глазами творилось что-то непонятное, ну впору останавливать машину и разрыдаться вместе с сестрами.

— Эй. — Он все же притормозил и снова склонился над Полиной. — Как ты?

— Все хорошо, — чуть громче, чем прежде, произнесла Полина и даже сделала попытку улыбнуться ему. — Теперь, когда ты рядом, все будет хорошо, Давыдов…

Глава 9

— Зря мы сюда приперлись, Саш. — Лиза с тоской посмотрела по сторонам. — Не нравится мне все это…

Городское кладбище, где через полчаса должны были похоронить Звонарева, мало чем отличалось от многих других: кресты, памятники, ухоженные или заросшие бурьяном могильные холмики и гнетущее карканье ворон…