Обмани меня нежно

– Комплименты потом, – так же хрипло, потому что рот пересох от бесконечных поцелуев, ответила она, пытаясь скорее добраться до его литого мускулистого тела, покрытого золотистым загаром.

Она уже дрожала от нетерпения. Этот запах сводил ее с ума, запах возбужденного мужчины. Его слюна прибрела какой-то особый вкус, пока язык объяснял, что с ней сейчас будут делать. После таких объяснений она сдалась и покорно легла на спину. Его глаза вспыхнули. Уже никуда не спеша, он стал изучать ее, чтобы понять, каких ощущений она ждет, к чему привыкла, а что будет для нее открытием. Он собирался поразить ее своей выносливостью и покорить искушенностью.

«Рано радуешься», – подумала она перед тем, как закрыть глаза. У нее тоже была припасена пара штучек, после которых мужчина становился ее рабом, и если до объятий она еще раздумывала, не остаться ли, в самом деле, хорошей девочкой, то теперь решила его не щадить.

Он потерял над собой контроль в тот момент, когда уже чувствовал себя победителем. Она испытала глубокий, яркий оргазм, от которого по всему телу прошла огромная, как девятый вал, волна, накрывшая ее с головой. На мгновение она захлебнулась этими ощущениями, оказавшись в полной его власти, но отомстила тут же. Затянула его в себя так глубоко, насколько возможно, и тут же отпустила. Потом опять раскрылась, словно цветок, и мгновенно собрала лепестки в плотный бутон. Он попытался проникнуть в самую сердцевину и, испытав сопротивление упругих, налившихся соком лепестков, почувствовал охотничий азарт. Эта игра продолжалась с минуту, и он не выдержал. Она наслаждалась его выражением лица. Он совершенно собой не владел, огня в глазах уже не было, взгляд стал тусклый, словно у наркомана, дыхание хриплое, прерывистое.

На нее в этот момент накатывала последняя волна. Самая мягкая, самая теплая, расслабляющая. Она качала его в себе, как ребенка в колыбели, ожидая, когда он затихнет. Губы горели, щеки пылали, послевкусие было, как после бокала дорогого французского вина, выдержанного, в меру терпкого, и стоившего того, чтобы за него столько платили.

А цену за полученное удовольствие она заплатила немалую. Он поломал всю ее игру. Заставил показать, кто она есть на самом деле.

Первое, что он сказал, открыв глаза, было:

– Ого!

– А чего ты ожидал? – насмешливо спросила она.

– Думал, что мне придется быть учителем.

– На ученика ты тоже не похож.

– Сыграли на равных, – подвел итог он. – Повторим?

– Пожалуй.

Она потянулась, дав ему полюбоваться собой, и подставила губы для поцелуя.

– Э, нет! – рассмеялся Гера. – Теперь ты меня не проведешь! Давай по-взрослому.

Она перестала улыбаться и нырнула губами в медные и жесткие, как проволока, курчавые волосы в самом низу его живота. По-взрослому, так по-взрослому...

Утром ей пришлось вспомнить все. О том, что за ней следят, что она ему наврала, сочинила историю о конкурентах в косметическом бизнесе, что мобильный телефон отключен, а ее номер в отеле прослушивается. И об Илье Северном. Это было самое страшное.

– О чем задумалась? – напряженно спросил Гера.

Ей казалось, что он ее чувствует, словно они настроены на одну волну. Телами они уже разговаривали так вольно, будто знакомы вечность.

– Мне надо позвонить.

– Я принесу мобильный.

– Нет. Мне надо позвонить из отеля.

– Звони, – кивнул он на телефон. Аппарат стоял на тумбочке, возле кровати.

Она выбрала Ничку. Не станут же они трогать ребенка? Гера деликатно вышел из комнаты, пока она набирала номер. Потом Катя долго, очень долго слушала длинные гудки в трубке. Наконец, Ничка ответила.

– Это мама, – торопливо сказала она.

– Мама? А почему ты...

– Мобильник в отеле забыла, – торопливо соврала Катя. – Я звоню с работы. Как ты?

– Как обычно, – несколько настороженно ответила дочь.

– У тебя точно все в порядке?

– Да.

– А как бабушка себя чувствует?

– Хорошо. Как обычно.

– А дедушка?

– Дедушка поливает цветы.

– Все хорошо?

– Да.

– Девочка, у вас точно ничего не случилось?

– Ма, ну что ты пристала? Костик спит, дедушка в саду, бабушка смотрит телевизор, Тася готовит завтрак.

От этой мирной картины ей стало вдруг очень покойно на душе.

– Я приеду послезавтра. Хорошо?

– Да.

– Ну, пока. Целую.

– И я тебя.

– Привет передавай. Бабушке, дедушке, Ко... – Ничка не дослушала, отключилась. Дочери всегда не хватало терпения, оттого и в теннисе она не добилась настоящих успехов.

Итак, дома все нормально. Ничкин телефон они вряд ли прослушивают. Она немного успокоилась. В ванной комнате лилась вода. Гера принимал душ.

– Поговорить хочешь? – спросил он, вернувшись.

– О чем?

– Сколько их у тебя было?

– Кого? – она сделала непонимающее лицо.

– Любовников.

– Честно: мало.

– Мало – хорошее слово, – он лег рядом и посмотрел на нее насмешливо. – Но что в твоем понимании мало, а что много?

– Тебя что-то не устраивает?

– Меня? – он расхохотался. – Я просто хотел узнать: откуда? Кто научил серую мышку, кормилицу большой семьи, замотанную на работе, всем этим штучкам? Я себя не помню, а со мной это редко случается. Накатило так, что... – он вдруг резко замолчал.

– Ты тоже не скромничай.