Обмани меня (СИ)

Я в восторге от того, как она открывается мне, с каждой секундой становясь все смелее и раскованнее. Хочу ответить ей тем же. Быть предельно честным, избавиться от всей недосказанности, глубина которой с каждым днем только увеличивается.

— Полин… — осторожно отнимаю ее руку от себя и прижимаю к губам. — Подожди. Я должен тебе кое-что сказать.

— Прямо сейчас? — напряженно спрашивает она. — Вот прямо в этот момент?

Заметив мой настойчивый взгляд, Полина, уже нисколько не стесняясь своей наготы, садится по-турецки, перебрасывает копну рыжих волос на одно плечо и упирается руками в матрас позади себя. Я тоже принимаю вертикальное положение и зеркалю ее позу. Полина задерживает взор на моих ногах и поднимает голову.

— Ну? — поторапливает она меня.

Не знаю, как лучше начать разговор. Пристально смотрим «глаза в глаза», сверля друг друга взглядами.

— Что тебе сегодня снилось? — наконец, прерываю молчание я.

Черт! Я не могу. Стоит только представить, что она сейчас психанет, а она совершенно точно психанет и помчится отрывать Киру его тупую башку, откусив предварительно голову мне… нет. Разве можно так просто взять и все перечеркнуть? Как я могу отказаться, когда вот она, голая и разгоряченная, сидит у меня на постели и так забавно хмурит брови? Не-а. Я долбанный эгоист! Не хочу. Обязательно, но позже. Не сейчас.

— Серьезно? — хмыкает Полина. — Хочешь поговорить о моих снах?

— Ты кричала.

— И что? Всего лишь кошмар, так бывает.

— И как часто? Только при мне это случилось дважды. Два раза из двух, что мы спали вместе.

Полина с подозрением прищуривает глаза, после чего вопросительно выгибает бровь. Понимаю, что проболтался, и обреченно вздыхаю.

— Окей. Когда мы ночевали у моих родителей, я не мог уснуть и услышал, как ты плачешь.

— И что ты сделал?

— Лег рядом, обнял. Так же, как и сегодня ночью. В прошлый раз ты быстро успокоилась и даже не проснулась, я думал, что и в этот раз сработает, — рассказываю я, наблюдая, как по мере моего признания на лице девушки одна за другой сменяются эмоции.

Полина окидывает меня внимательным взглядом и в задумчивости закусывает губу, словно что-то вспоминая. Внезапно ее глаза расширяются.

— А ведь это, и правда, сработало! Офигеть! — ошарашено восклицает она.

Чувствую, что она хочет продолжить, но явно обдумывает, стоит ли посвящать меня в подробности. Хочет ли она еще больше раскрываться передо мной. Ощущаю нутром, что она готова поделиться, но не издаю ни звука. Терпеливо жду, когда она сама это поймет.

Проходит не меньше трех минут, прежде чем Полина вновь начинает говорить.

— Ты уже знаешь, что у меня есть брат, до совершеннолетия я была под его опекой. Наши родители… — девушка зажмуривается и несколько раз глубоко вдыхает в себя воздух, — я почти никому об этом не рассказываю. Вроде и понимаю, что мне будет легче, если я начну об этом говорить, но, черт возьми, как же это сложно!

Я вижу, что ей тяжело даются разговоры о прошлом. Придвигаюсь ближе и беру ее руки в свои. Полина с благодарностью сжимает мои пальцы.

— Наши родители погибли, когда мне было шестнадцать. Я так долго собиралась… никак не могла определиться какие именно вещи с собой брать, бесконечное количество раз перебирала чемодан.

— Ты винишь в этом себя? — сдавленно спрашиваю я, заглядывая Полине в глаза.

— А как по-другому? — по ее щеке катится слеза, разрывая мое сердце на куски. — Если бы я поторопилась, если бы мы выехали вовремя, то аварии бы не произошло.

— Ты не можешь быть в этом уверенной. Никто не может знать, как бы все сложилось, если бы вы поехали в другое время. Мог не погибнуть никто, а могли все, включая тебя и еще несколько десятков человек.

— Лучше бы погибла я, — шепчет Полина, судорожно впиваясь ногтями в мою ладонь.

— Не глупи, — я начинаю злиться, но с отчаянием понимаю, что мои слова вряд ли возымеют действие. Я не специалист, а тут нужна квалифицированная помощь, потому что предельно ясно, что за восемь лет она себе такого в голове накрутила, что впору лишь ужаснуться. — Ты не виновата. Это всего лишь случайность, стечение обстоятельств.

— После похорон мне начали сниться кошмары, — с отсутствующим видом продолжает говорить Полина. — Года полтора назад все прекратилось, но недавно они вернулись. Сны всегда разные, но начинаются одинаково: мы куда-то едем с родителями, папа за рулем, мама на пассажирском сидении, я — на заднем. Мы разговариваем, смеемся, а потом начинается лютый ад. Сегодня ночью, например, мне снилось, что пошел кровавый дождь.

— Ты обращалась к психологам? — задаю я вертевшийся на языке вопрос. Полина морщится, и я понимаю, что нет. — Почему?

— Я не сумасшедшая, — цедит она.

— Обращение за помощью к профессионалу совсем не говорит о том, что человек сумасшедший, — мой тон максимально мягок. — Психолог лишь выслушает и даст необходимые инструменты, познакомит с техниками, которые позволят вернуться к спокойному образу жизни и начать жить счастливо. В этом нет ничего постыдного. Я могу сходить с тобой, если хочешь.