Обмани меня (СИ)

Я сердилась и протестовала, но ничего не могла изменить. Я мечтала сепарироваться, но не могла дать отпор эмоциональному давлению со стороны брата, потому что полностью зависела от него. К окончанию университета наши и без того напряженные отношения совсем испортились, я не чувствовала поддержки и в каждом его действии видела лишь намерение подчинить меня себе. Нет, я не боялась его, но желания чем-то делиться и проводить вместе время не возникало. И первым же делом, получив работу, я отказалась от финансового обеспечения. Со временем опека ослабла, и я получила больше свободного пространства, но Кир по-прежнему хотел быть в курсе всего, что происходит в моей жизни. После моего категоричного отказа брать у него деньги, Кирилл открыл банковский счет на мое имя и несколько раз в месяц переводил туда какие-то суммы, чтобы я, с его слов, ни в чем не нуждалась. Ага, как же! Прекрасно понимая, что брат снова хочет контролировать мои расходы, я не брала оттуда ни копейки, обходясь зарплатой ассистента, пусть небольшой, зато своей. Именно на работе я чувствовала себя абсолютно свободной от братского надзора, а потому не собиралась идти на поводу у Кира и соглашаться на трудоустройство по его протекции.

— Полина, эта фирма принадлежала вашим родителям, она твоя не в меньшей степени, чем его, — никак не унимается Соколова. — Кирилл, я уверена, желает тебе лишь добра, только ты все упираешься и строишь из себя гордую и независимую.

— Не начинай, пожалуйста, — после упоминания родителей в моей душе снова начинают ворочаться тоска и скребущее чувство вины. — Не нужно пытаться причинить добро человеку, если он того не просит. Где там твое шардоне?

***

Ближе к полуночи я возвращаюсь домой. Водитель такси попался на редкость молчаливый, поэтому я рада, что мне не пришлось поддерживать беседу из вежливости. Отпираю металлическую дверь и бесшумно вхожу. По тому, что квартира погружена в кромешную тьму, догадываюсь, что Кирилл еще не вернулся.

— Вот и хорошо. Вот и славно, — говорю сама себе. — Я слишком устала для того, чтобы выносить сегодня твой мерзкий характер.

***

Автомобиль несется на бешеной скорости по трассе, обгоняет по встречной полосе плетущиеся в общем потоке машины.

— Папочка, пожалуйста, не делай так, мне страшно! — прошу я, вцепившись в обивку сиденья.

— Видишь, как я могу, дочка? — кричит отец, поднимает вверх руки и закидывает их за подголовник. Его запястья покрыты грязью и язвами, под отросшие ногти забилась земля. Отец до упора утапливает педаль газа и заходится лающим смехом.

— Прекрати! Тормози! Тормози! — плачу я и трясу его за плечо.

Папа продолжает хохотать и разворачивается ко мне. С ужасом смотрю в его белесые безжизненные глаза, вижу, как по виску стекает густая, вязкая кровь. Отец тянет руку к моему лицу.

— Нет, — кричу я. — Не надо! Не надо!

Кто-то несильно бьет меня по лицу, резко сажусь и прерывисто дышу. Меня знобит, тело покрыто липким потом. Ручьи теплых слез нескончаемыми потоками сбегают по моим щекам и подбородку.

— Тише, тише. Все в порядке, ты дома, — брат притягивает меня к себе, и обхватывает руками. — Это сон, Полина, просто дурной сон.

— Кир… — всхлипываю и прижимаюсь к нему, утыкаюсь носом в плечо. Мы сидим так несколько минут, Кирилл не выпускает меня из объятий, мягко поглаживая по волосам и укачивая, как младенца.

Немного успокоившись, я отстраняюсь от брата. Сердце еще трепещет раненой птицей, но уже не пытается вырваться из груди.

— Пойдем со мной, — произносит Кирилл, поднимается и тянет меня за собой. — Заварю тебе травяной чай.

Покорно следую за ним на кухню, шлепая босыми ногами по плитке, опускаюсь на стул и, опираясь локтями в стол, растираю лицо ладонями.

— У тебя снова начались ночные кошмары, — констатирует Кирилл и ставит красный в белый горох чайник на плиту. — Как давно?

— Сегодня впервые за последние полтора года.

— Что снилось?

— Сегодня отец, но суть та же: трасса, машина, страх, — вкратце пересказываю ему свой сон.

— Жуть, — брат наливает воды в высокий стакан и подает его мне. — Знаешь, что могло спровоцировать?

С благодарностью киваю и делаю медленный глоток. Чувствую, как освежающая жидкость скатывается в пищевод, смывая остатки сновидения. Размышляю, стоит ли сейчас рассказывать о своем увольнении Кириллу. Наконец, я решаюсь.

— Меня попросили с работы. Перенервничала, — пожимаю плечами.

— Причина? — брат садится напротив и внимательно смотрит на меня.

— Сотрудница, которую я замещала, вышла из декрета раньше, чем планировалось.

— И все? — удивленно поднимает бровь Кир.

— Этого мало? — язвлю я.

— Я мог бы подыскать тебе место в нашем холдинге.

— Нет.

— Долго ты еще собираешься работать на чужих людей? Рано или поздно тебе придется войти в курс дела.

Я начинаю закипать и мысленно уже готовлюсь отражать атаку, но брат замечает это и примирительно поднимает руки. Кирилл встает, выключает засвистевший чайник и наливает горячую воду в кружку.

— Все-все. Нет, так нет, — он ставит кружку на стол передо мной. — Выпей и попытайся уснуть.