Обманка

— Разумнее, несомненно. Единственный минус — своих магов на Аррио с некоторых пор больше не обучают, как и почти во всем Альянсе. Ученики, осознающие свою мощь и понятия не имеющие, что с ней делать, — кому ж охота разбираться с толпой таких отродий? Так рискует только Хелла и еще пара-тройка захолустных планет. Соответственно, профессиональных магов на Аррио не так уж много, и за свои услуги они дерут семь шкур. Вряд ли какую-то там общину недоживотных оценили в добрую тысячу зол.

— Зол? — переспросила я.

— Золотых монет, — расшифровал таший и снова недоуменно уставился на хихикающую меня.

— У нас на Земле говорят, что деньги — зло, — отсмеявшись, пояснила я. — Так что у вашего золота как нельзя более точное название. А почему вас считают…

— Недоживотными? — закончил за меня Устин. — А за кого ты меня приняла, когда впервые увидела? — и даже не дал окончательно смутиться, добавив: — Мы пришли.

— Ээ? — растерялась я.

Вокруг простирались все те же джунгли с узловатыми деревьями, увешанными лишайниками, какими-то ползучими растениями и — периодически — тощими флегматичными змеями, на которых я старательно не обращала внимания, раз уж таший их не боялся. Густая растительность, сырость, звериные запахи — и решительно никакого намека на присутствие человека.

С явным удовольствием понаблюдав за моим замешательством, Устин протянул руку куда-то вправо и отвел в сторону целую занавесь из незнакомых, терпко пахнущих растений, обнаруживая за ними останки поселения. Сквозь камни обрушенных башен пробивались молодые деревца; железные остовы строений оплели ярко-фиолетовые вьюнки, отчего руины казались диковинным мохнатым существом, этаким энтом размером с поляну.

Лишь присмотревшись повнимательнее, я заметила толком не протоптанные, но уже намеченные тропки между упавшими башенками; куски шкур и ткани, занавешивающие пустые окна, и следы погасших костров, прикрытые травой. Здесь действительно жили люди — как-то странно, по-своему, с непонятной мне философией — но жили. Выживали.

— Не так давно общину пришлось переносить, — сообщил таший, мигом раскрыв тайну непротоптанных троп. — Предыдущее стойбище обнаружили имперцы.

— Ясно, — протянула я, не в силах оторвать взгляд от этой постапокалиптической картины. Могло ли мне прийти в голову уйти жить в лес, в древние руины, когда рядом — вполне обжитый, уютный город? А здесь только ядерной зимы не хватает. Зачем им все это? Неужели только из-за страха сокращения площади джунглей?

Но спросить у ташия я не успела — он целенаправленно попер на самый край «поляны», поманив меня за собой.

— Сейчас познакомлю тебя с нашим шаманом, — пообещал Устин, не оборачиваясь. — Он… немного эксцентричен, но так, в принципе, и должно быть.

— Отлично, — пробормотала я. Итак, идем знакомиться с укурками племени ташиев. Ох, узнала бы мама…

* * *

В низине на окраине поселения с десяток серебристых ручейков сливался, образовывая небольшую заводь, из которой вытекала шумная речушка. В центре заводи возвышалась башенка, переломленная пополам — основание осталось стоять, по самые окна погруженное в воду, а верхние этажи обвалились; со стороны строение напоминало перегрызенный посередине карандаш. Еле намеченная тропка упиралась прямиком в бережок; ни мостков, ни камней, по которым можно было бы перебраться ко входу, я не заметила. Устин же выглядел совершенно спокойным, наводя меня на не слишком радостные мысли по поводу способов проникновения в башенку.

— Обувь лучше оставь здесь, — подтвердил он мои худшие опасения, снимая медвежью шкуру.

А под ней оказался худощавый паренек немногим старше меня; заметив изучающий взгляд, он тотчас же демонстративно расправил ссутуленные до того плечи, обнаруживая довольно высокий рост. Интересно, каких ж размеров был тот медведь при жизни? Шкура-то ташию практически впору…

— Никогда не выигрывала в конкурсе мокрых маек, — мрачно буркнула я, стягивая сандалии.

— Спорим, ты в нем просто никогда не участвовала? — подмигнул Устин и вошел в воду, мгновенно покрывшись мурашками.

Я смущенно стрельнула в него глазами. Инстинкты замкнутой и благовоспитанной горожанки требовали возопить «Нахал!» и залепить ему пощечину, но вышеозначенный нахал так невинно и вместе с тем пакостно ухмылялся, что не улыбнуться в ответ было невозможно. Он угадал — только вот не участвовала я просто потому, что, собственно, нарочно идти на подобное мероприятие мне бы в голову не пришло, а случайно я на него ни разу не попадала.