Обманка

Фрейзе подошел к мужчине, одетому во все черное, но с ярко-желтой круглой нашивкой на груди. Его темные волосы были заплетены в косы, уходящие от чисто выбритого лица назад, а на макушке была маленькая черная шапочка – кипа. Пальцы его сновали по маленькому видавшему виды абаку, на столе перед ним стояли две запертые шкатулки, а за спиной возвышался молодой юноша-охранник.

– Мне бы хотелось обменять немного денег, – вежливо проговорил Фрейзе.

– Добрый день, – отозвался мужчина. – Сегодня я предлагаю только английское золото, английские золотые нобли. Сейчас их стоимость – два венецианских дуката.

– И вам добрый день, – ответил Фрейзе. – А это хорошая цена? Я в город только приехал.

– Я Израил, еврей. Даю слово, что лучшей цены вы не найдете.

Фрейзе достал кошель и высыпал его содержимое на стол, а потом пошарил по всем своим карманам – в штанах и куртке – и даже залез за тулью шляпы, доставая монеты из самых неожиданных мест, словно фокусник.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась Ишрак, которую это зрелище немало позабавило.

– Осторожность никогда не бывает лишней, – объяснил Фрейзе. – Украдешь у меня кошель, но – ага! – половина моего состояния в шляпе.

Меняльщик принялся отделять медь от серебра, бронзы и обрезков металла и взвешивать их.

– А у вас много английского золота? – небрежно спросил Фрейзе.

– Я покупаю золото только наилучшего качества, – ответил тот. – В прошлом году эти английские нобли стали появляться в большом количестве. Они отличного качества: лучшего золота не бывает. Они не хуже слитков: монета из чистого золота, к ней ничего не добавлено и от них ничего не отрезано.

Он начал взвешивать монеты на идеально сбалансированных весах, используя гирьки, самая мелкая из которых была не больше пшеничного зерна.

– Как я вижу, вы путешественник, – отметил он. – Здесь монеты из Рима и из Равенны, и еще с запада Италии.

– Я служу господину, который приехал с запада Италии, – произнес Фрейзе ту ложь, которую они заранее придумали. Это давалось ему все легче и легче. – Молодому господину, который захотел посетить этот город и попробовать здесь торговать. У него есть доля в грузе корабля, который вот-вот должен прибыть.

– Более процветающего места выбрать нельзя. Желаю ему удачи, – негромко сказал меняла. – Скажите, чтобы он приходил ко мне, чтобы получить честный обмен золота. А сейчас, – он помолчал, с сомнением глядя на свои весы, – я, к сожалению, должен сказать, что часть ваших монет не очень хорошие. Некоторые из них разрубили для того, чтобы сделать их более мелкими, а некоторые – обрезали, так что они потеряли часть стоимости.

Фрейзе пожал плечами:

– В пути всякое бывает. Буду верить, что вы дадите мне честную цену. Ой! – воскликнул он. – Совсем забыл! – Он наклонился над столом и забрал одну медную монетку. – Я не должен был класть ее с остальными, – сказал он. – Ее я менять не хочу. Я храню ее на счастье.

– Когда это ты обзавелся счастливой монеткой? – спросила у него Ишрак. – Я подумала, что ты просто выдумал это для той девушки. Что в ней такого счастливого?

– Она лежала у меня в кармане, когда меня унесло море. У меня из карманов все вымыло, а эта монетка осталась, – объяснил Фрейзе. – И видишь: она отчеканена самим папой в Ватикане, в год моего рождения. Это же практически талисман! Может ли что-то быть счастливее?

Меняла чуть поклонился и положил остальные медные монетки на весы, уравновесил их и продемонстрировал Фрейзе результат.

– Вот ваша медь.

– Не хуже, чем я ожидал, – жизнерадостно отметил Фрейзе. – А теперь проверьте серебро.

– Могу дать вам за все половину нобля, – сказал меняла, взвешивая на весах горсти монет и обрезков металла.

– Беру! – ответил Фрейзе.

Мужчина ссыпал медные монеты в мешочек, а серебряные – в одну из шкатулок на столе. Он открыл вторую шкатулку, но едва Ишрак успела заметить блеск золота, как он уже извлек английскую монету в полнобля и вручил ее Фрейзе.

– И вы ее не взвешиваете? – спросила у него Ишрак. – Вы уверены в весе английского нобля?

Он отвесил поклон в ее сторону.

– Поэтому все и хотят получить английские нобли. Они всегда полновесные.

Он уверенно бросил монету на весы и показал ей вес.

– Пятьдесят четыре грана, – объявил он. – А полный нобль – сто восемь. Они все такие. Всегда. Это – безупречные монеты.

– С виду совсем новенькие! – восхитился Фрейзе. – Как будто только что отчеканены.

Меняла кивнул.

– Как я и сказал, это очень хорошие монеты, – подтвердил он.

– Но почему они такие блестящие и красивые? – спросила у него Ишрак. – Они же должны были прийти из Англии, с королевского монетного двора в Англии?

Тот пожал плечами.

– На самом деле они приходят с английского королевского монетного двора в Кале, – сухо бросил он. – Это можно определить по знакам на монете, если смотреть внимательно.

– Да они вообще не похожи на монеты! – возмутился Фрейзе, который привык к старым и выщербленным монетам, какие обычно при нем и были: к монетам, порезанным и стесанным людьми, которым нужно было превратить их в более мелкие, или же стертым от многих лет хождения.