Обманный лес

Эмили поморщилась, отвернулась и взглянула в окно на медленно догорающий день. Не желает она идти по этой дорожке. Для начала, она даже не знает, есть ли у сестры Нэнси дети. И, если уж говорить о сочувствии, она предпочла бы реальные действия. А несчастной она вполне может себя чувствовать и без посторонней помощи.

Негромкая трель прервала ее размышления, и Эмили обрадовалась. Ей не нравилось направление собственных мыслей. Разговорчивые сестрички посмотрели на нее, и она вытащила свой сотовый телефон из сумочки, раскрыла его и сказала:

– Томас?

– К сожалению, это не Томас, – сказал женский голос.

Сначала Эмили не поняла, кто это. Ведь она не слышала этот голос уже почти год. Потом до нее дошло.

– Франческа, – сказала она. – Спасибо, что перезвонила.

– Я немного удивилась твоему звонку, Эмми, – сказала агент Томаса. – Но и обрадовалась тоже. Меня немного тревожит Томас. Но сначала, в общем… как Натан?

Эмили нахмурилась.

– Все так же. А что с Томасом? Ты говорила с ним? Он уже почти два часа как должен быть здесь.

Я оставила ему с полдюжины сообщений, но… в общем, потому я тебе и позвонила.

– Я видела его сегодня утром. Он выглядел совершенно разбитым.

– Сегодня он должен был идти к психиатру, – сказала Эмили и спохватилась, что сболтнула лишнего.

– Я рада, – ответила Франческа. – Не хочу показаться бесчувственной, Эм, но ему стоит немного задуматься о перспективе. Он может сорвать всю сделку с «Фокс», если не соберется. Я понимаю, это сейчас не первоочередное дело, но мы ведь говорим о вложении в будущее, понимаешь?

Эмили вскинула бровь.

– Сделка с «Фокс»?

Молчание. Потом вздох.

– Вот черт. Не следует мне с тобой это обсуждать. Вы сейчас на пару занимаетесь Натаном, но это не значит, что вы больше не разведены. А я выношу сор из избы.

– Вовсе нет, Франческа, – возразила Эмили. – Нам с Томасом очень неплохо удается не опуститься до игры, которую затевают многие пары, когда расходятся. А теперь, когда еще и…

Ей не хотелось об этом говорить.

– Послушай, если будешь с ним говорить, скажи ему, пусть сразу позвонит мне. Сегодня моя очередь ночевать у Натана, так что если сегодня вечером он не появится, ничего страшного. Но я беспокоюсь за него. Он… немного перенервничал в последнее время.

– Если он позвонит, я передам.

Разговор продлился еще секунд от силы тридцать, и Эмили захлопнула телефон. Она положила его на пластиковый стол и взялась за быстро остывающий бульон. То, что добавили в воду, чтобы получилось это варево, начало хлопьями оседать на дне стаканчика, К горлу подступила тошнота, и Эмили поставила бульон обратно на стол.

Какое-то время она покусывала губу. Ее пальцы лениво выстукивали какой-то мотивчик – что-то похожее на мелодию из фильма «Одинокий рейнджер», – и некоторое время спустя она снова взяла телефон, раскрыла его и набрала домашний номер Томаса.

Трубку снял автоответчик.

– «Привет. Это Томас. А теперь давайте вы». Она насчитала девять сигналов – выходит, ему оставили еще по меньшей мере три сообщения помимо шести ее собственных. Эмили чуть было не повесила трубку; что толку? Но вместо этого она дождалась конца и попыталась не пустить в голос тревогу, которую чувствовала.

– Томас, это снова я. Слушай, я просто хотела узнать, как ты сходил к врачу. Я буду в больнице всю ночь, можешь звонить мне на сотовый, если не застанешь в палате. Я… – Эмили вздохнула и уже почти удержалась от этих слов: – Я беспокоюсь за тебя.

Томас Рэнделл лежал на диване в большой комнате своего дома в Ардсли, подоткнув под голову пару зеленых подушек. Громкость автоответчика была убавлена ровно до такого уровня, что он едва различал слова Эмили. Он не шевелился. Не шевельнулся вообще ни разу почти за полчаса. Он просто лежал с пультом от телевизора в руке и бездумно перескакивал с одного кабельного канала на другой.

В конце концов он наткнулся на старую серию «Сумеречной зоны»[12] и на миг заинтересовался. Он вспомнил ее мгновенно – это была одна из его любимых. «Остановка в Уиллоуби», вот как она называлась.

Рядом с ним на кофейном столике валялся пустой флакончик из-под фенобарбитала. Томас взглянул на него, рука его соскользнула с груди и повисла, как тряпочная, едва касаясь ковра. Миг спустя пульт вывалился из его пальцев, но Томас этого даже не заметил.

Глаза его медленно сомкнулись.

Река Вверх выровнялась и прямой линией текла через высочайший пик Плешивых гор. На такой высоте не росли деревья, не было вообще никакой растительности. Лишь скалы да вода, которая пробила себе сквозь них дорогу многие века назад, когда еще не было никаких книжек. Река Вверх текла по горной вершине, пока не достигала отвесного утеса, который уходил вниз, в Туманное ничто. Неподалеку из самой земли била вода. То был исток реки Вверх. Отсюда она начинала свой долгий кружной путь, который в конце концов приводил ее обратно на пик. Ибо поток этот обвивал мир подобно великому змею, сыну Локи[13].