Обманщик

– Вы не из этих мест, я угадал? – спросил водитель, завязывая разговор.

Кученко рассмеялся.

– Нет. Я из Норвегии. Осматриваю британские соборы.

Без десяти семь любезный водитель высадил Кученко в центре еще спящего Норт-Тидуорта и поехал дальше в Марлборо. Он никому не расскажет о попутчике, да никто и не станет его расспрашивать.

В центре города Кученко отыскал телефонную будку и, когда часы показывали без одной минуты семь, набрал лондонский номер, бросив пятидесятипенсовую монету. Телефон отозвался после пятого звонка.

– Я хотел бы поговорить с мистером Роутом, мистером Джо Роутом, – сказал Кученко.

– Да, Джо Роут слушает, – ответили на другом конце.

– Жаль, – сказал Кученко. – Понимаете, на самом деле я надеялся, что смогу поговорить с Крисом Хейзом.

Джо Роут остолбенел, в нем моментально проснулся профессионал. В своей небольшой, но комфортабельной квартире в Мейфэре от встал лишь двадцать минут назад, был еще в пижаме, не успел побриться, лишь принял ванну и собирался выпить первую чашку кофе. Когда зазвонил телефон, он шел из кухни в гостиную со стаканом сока в одной руке и с чашкой кофе в другой. Было слишком рано даже для Роута, который не привык залеживаться в постели, хотя на своем рабочем месте – помощника секретаря посольства США, которое находилось всего лишь в четверти мили от его дома, на Гроувнор-сквер, – должен был появляться к десяти часам.

Джо Роут был агентом ЦРУ, но не он возглавлял лондонское бюро управления. Эта честь принадлежала Уильяму Карверу, а Карвер, как и все руководители зарубежных бюро, подчинялся шефу отдела западного полушария. Карвер был объявленным агентом, то есть практически все, кого это интересовало, знали, кто он такой и чем занимается. По своей должности Карвер был также членом Британского объединенного разведывательного комитета, официального представительства ЦРУ в Лондоне.

В Лондон Роута направил отдел специальных проектов ЦРУ, созданный лишь шесть лет назад для разработки и выполнения таких операций, которые в Лэнгли считались слишком секретными и щекотливыми, чтобы официальный руководитель бюро мог бы позже с чистой совестью заявить – даже союзникам США, – что он ничего не знал.

У каждого сотрудника ЦРУ, в каком бы отделе он ни числился, было настоящее и оперативное (или профессиональное) имя. В посольствах в дружественных странах настоящее имя было самым что ни на есть настоящим в прямом смысле слова: Джо Роут был на самом деле Джо Роутом и под этой фамилией числился в штате посольства. В отличие от Карвера, однако, Роут был необъявленным агентом, и о его истинных функциях знали лишь трое-четверо коллег из Интеллидженс Сервис. Точно так же и его оперативное имя было известно лишь этим британским коллегам плюс нескольким его товарищам в Америке. Это имя, прозвучавшее в телефонной трубке в семь утра, да еще произнесенное незнакомцем с иностранным акцентом, было сродни сигналу тревоги.

– Прошу прощения, – сказал он осторожно, – но я – Джо Роут. С кем я говорю?

– Слушайте внимательно, мистер Роут или мистер Хейз. Меня зовут Петр Александрович Орлов. Я – полковник КГБ…

– Подождите, если это шутка…

– Мистер Роут, поскольку я назвал ваше оперативное имя, то для вас это уже не шутка. Мое намерение перейти на сторону США – не шутка для меня, а именно это я и предлагаю. Мне нужно попасть в Америку – и быстро. Очень скоро мое возвращение станет невозможным. Никакие объяснения не будут приняты во внимание. Я располагаю колоссальным объемом очень ценной для вашего управления информации. Вы должны принять решение в течение нескольких минут, в противном случае я возвращаюсь, пока еще не поздно…

Роут быстро записывал на листке блокнота, который он схватил с кофейного столика. В блокноте сохранились цифры: накануне вечером они с Сэмом Маккриди допоздна играли в покер. «Если бы Сэм слышал этот разговор, он бы с ума сошел», – подумал Роут.

– Где вы сейчас находитесь, полковник?

– В телефонной будке в маленьком городке возле равнины Солсбери, – ответил голос.

Говоривший практически не допускал грамматических ошибок, но акцент определенно ощущался. Роута учили различать акценты, классифицировать их по группам языков. Этот говорил со славянским, возможно, русским акцентом. «А если это всего лишь очередной сумасшедший розыгрыш Сэма Маккриди, – думал Роут, – если из телефонной трубки на него сейчас обрушится взрыв хохота Сэма?» Черт возьми, сегодня не первое апреля, уже третье число.

– В течение трех дней, – продолжал голос, – я был в группе советских офицеров, наблюдавших за учениями британской армии на равнине Солсбери. Жил в тидуортских казармах. Там я был майором ГРУ Павлом Кученко. Я ушел час назад. Если я не вернусь через час, то вообще не смогу вернуться. Обратный путь займет тридцать минут. Через полчаса вы должны сообщить мне о своем решении, мистер Роут.

– Хорошо, полковник. Пока я склонен согласиться – пока. Позвоните мне через пятнадцать минут. Линия будет свободна. Вы получите ответ.

– Хорошо. Пятнадцать минут. Затем я возвращаюсь, – ответил собеседник Роута и повесил трубку.