Обманщик

Они говорили всю неделю. Орлов вспомнил банки, на счета которых из года в год переводили деньги, и приблизительное время, когда осуществлялись эти переводы. С годами суммы росли, вероятно, в связи с тем, что Ястреб занимал все более высокое положение и давал все более ценную информацию.

– Когда меня перевели в Первое главное управление, в отдел генерала Дроздова, моя работа с агентом Ястребом продолжилась. Но я уже не имел отношения к денежным переводам, а занимался скорее оперативной работой. Если Ястреб выдавал агента, работавшего против нас, то я передавал информацию в соответствующий отдел, исполнительный (у нас его называют «отдел мокрых дел»), а те потом ликвидировали агента, если он находился на территории противника, или арестовывали, если он был в СССР. Таким путем мы схватили четырех кубинцев-антикастровцев.

Макс Келлог все записывал, а по вечерам снова прослушивал магнитофонные записи. Наконец он сказал Роуту:

– Все эти факты должны укладываться в биографию одного человека. Пока я не знаю, кто этот человек, но архивы покажут. Теперь настало время тщательной перекрестной проверки. Нужно будет проверять и проверять. Этим я смогу заняться только в Вашингтоне, в центральной канцелярии. Мне нужно возвращаться.

Келлог улетел на следующий день. Он провел пять часов в джорджтаунском доме директора ЦРУ, потом, обложившись папками, закрылся в кабинете. По личному указанию директора ему была предоставлена полная свобода действий. Никто не мог отказать Келлогу ни в одной просьбе. Вопреки глухой завесе секретности, по Лэнгли поползли слухи: что-то произошло, руководство управления в смятении, и это каким-то образом связано с внутренней безопасностью. Атмосфера в ЦРУ стала накаляться. Подобные события никогда не удается сохранить в тайне.

* * *

В районе Годерс-хилл, в северном Лондоне, есть небольшой парк, примыкающий к гораздо большему парку Хэмпстед-хит, где в зверинце живут олени, козлы, утки и другие дикие животные. В тот день, когда Макс Келлог улетал в Вашингтон, в парке встретились Маккриди и Кипсек.

– В посольстве обстановка не блестящая, – сообщил Кипсек. – Наш сотрудник отдела «К» получил приказ из Москвы и затребовал для проверки дела многолетней давности. Думаю, началось расследование системы безопасности, возможно, одновременно во всех наших посольствах в Западной Европе. Рано или поздно круг сузится до одного лондонского посольства.

– Мы можем чем-нибудь помочь?

– Не исключено.

– Что вы предлагаете? – спросил Маккриди.

– Помогла бы какая-нибудь действительно ценная информация, например, какое-нибудь положительное известие об Орлове.

Когда агент остается работать на своем прежнем месте, он не может годами не давать свежую информацию. Поэтому его новые хозяева обычно время от времени подкармливают его специально отобранными новыми разведывательными данными. Агент отправляет их домой, тем самым доказывая, что он очень хороший работник.

Кипсек уже выдал Маккриди всех настоящих советских агентов в Великобритании, которых он знал, – а знал он почти всех. Конечно, британцы не могли арестовать сразу всех русских шпионов, иначе вся игра на этом бы и закончилась. Одних перевели на другую работу, не связанную с государственными секретами, – тоже не сразу, а постепенно, в связи с той или иной «реорганизацией». Других даже повысили в должности, но при этом отстранили от доступа к секретным материалам. Третьим специально подсовывали информацию, предварительно прошедшую такую обработку, что другой стороне она приносила скорее вред, чем пользу.

Чтобы доказать свою преданность Москве, Кипсеку было позволено даже «завербовать» несколько новых агентов. Одним из таких агентов был клерк из центральной канцелярии Интеллидженс Сервис; он был искренне предан Великобритании, но изредка делал то, о чем его просили. В Москве были очень довольны вербовкой агента, которому дали кодовое имя Росомаха. Маккриди и Кипсек договорились, что через два дня Росомаха передаст Кипсеку копию памятной записки, написанной рукой Дениса Гонта. В этой записке речь пойдет о том, что сейчас Орлов находится в Алконбери, что ему полностью доверяют и американцы, и британцы.

– Что нового с Орловым? – спросил Кипсек.

– Все успокоилось, – ответил Маккриди. – Я провел с ним только полдня и ничего не добился. Все же надеюсь, что там и в Лондоне я посеял семена сомнения, по крайней мере, в голове Роута. Он вернулся в Алконбери, потом по фальшивому паспорту улетел в США. Думал, что мы его потеряем. Похоже, он очень торопился. Назад он не возвращался, во всяком случае, через наши аэропорты. Возможно, прилетел прямо в Алконбери на американском военном самолете.

Кипсек перестал бросать крошки уткам и повернулся к Маккриди.

– Они с вами говорили, приглашали возобновить опрос?

– Нет. Прошла уже неделя. Полная тишина.

– Значит, Орлов уже сказал большую ложь, ту, ради которой он сюда и пришел. Поэтому ЦРУ закрыло все входы и выходы.

– У вас есть предположения? Что это за ложь?

Кипсек вздохнул.