Обманщик

В это время черный БМВ въезжал в комплекс зданий управления Народной полиции Йены. Никому и в голову не пришло задуматься об отпечатках пальцев – полицейские и без того точно знали, кого им нужно арестовать. Полицейскому с разбитым носом поставили заплату из пластыря, и теперь он, равно как и его коллега, трудился над подробнейшим рапортом. Водителя «трабанта», а заодно с десяток зрителей, задержали и допросили. На столе начальника управления Народной полиции лежал паспорт на имя Ганса Граубера, найденный там, где упал с разбитым носом полицейский. Детективы тщательно осмотрели содержимое «дипломата» и сумки, оставшихся в БМВ. С цейссовских заводов привезли директора по экспорту. Тот клялся, что никогда в жизни не слышал ни о каком Гансе Граубере, но признал, что в прошлом имел дела с вюрцбургской компанией. Ему предъявили письма с его подписью, он заявил, что подпись похожа, но он таких писем не подписывал. Для него кошмар только начинался.

Поскольку найденный паспорт был западногерманским, начальник управления Народной полиции был обязан сообщить о происшествии в местное управление Штази. Не прошло и десяти минут, как люди из Штази уже были в полиции. «Тот БМВ немедленно отправить на автомобильной платформе в наш главный гараж в Эрфурте, – приказали они. – Прекратите везде оставлять свои пальцы. Кроме того, передайте нам все, что нашли в автомобиле. И копии показаний всех свидетелей. Срочно».

Полковник Народной полиции знал, за кем остается последнее слово. Если приказывает Штази, то приказ нужно выполнять. В половине пятого черный БМВ на трейлере уже был доставлен в эрфуртский гараж, и механики Штази принялись за работу. Полковник полиции был вынужден признать, что люди из Штази правы. Все происшедшее казалось бессмысленным. За вождение машины в нетрезвом состоянии западного немца, вероятно, наказали бы крупным штрафом – Восточной Германии всегда не хватало твердой валюты. Теперь ему грозит несколько лет тюрьмы. Почему он убежал? Впрочем, пусть теперь в Штази возятся с автомобилем, его задача – найти того человека. Каждому патрульному автомобилю и каждому пешему полицейскому на много километров в округе было приказано искать Граубера и украденную полицейскую машину. Описания Граубера и машины были переданы всем постам до Апольды к северу от Йены и до Веймара к западу. Впрочем, в средствах массовой информации никто не обратился к населению с просьбой о помощи в розыске. В полицейском государстве люди не торопятся помогать полиции. Однако на станции «Архимед» внимательно слушали всю бешеную радиоперекличку восточногерманских полицейских.

* * *

В четыре часа доктор Геррманн позвонил в Кёльн Дитеру Аусту. Он не сообщил ему о результатах лабораторных испытаний и даже не упомянул о фотографиях, которые он получил предыдущей ночью от Иоханна Принца. Аусту это знать ни к чему.

– Нужно, чтобы вы лично допросили фрау Моренц, – сказал доктор Геррманн. – Ах, вы уже оставили там агента? Хорошо, пусть она смотрит. Если к фрау Моренц придет полиция, не вмешивайтесь, но дайте мне знать. Попытайтесь выжать из нее хоть какой-то намек на то, куда бы он мог уехать: дачный дом, квартира любовницы, дом любых родственников, что угодно. На проверку любого адреса немедленно бросайте ваших сотрудников. Как только что-то выяснится, сообщайте мне.

Ауст тоже успел порыться в жизни Моренца, просмотрев папку с его личным делом.

– У него нет родственников в Германии, – сказал он, – кроме жены, сына и дочери. Кажется, его дочь – хиппи, живет в захваченном доме в Дюссельдорфе. Я уже распорядился, чтобы ее навестили, – на всякий случай.

– Выполняйте, – сказал Геррманн и положил трубку.

Вспомнив кое-какие документы из личного дела Моренца, доктор Геррманн послал срочное шифрованное сообщение Вольфгангу Фитцау, агенту западногерманской разведывательной службы, который числился сотрудником посольства ФРГ на Белгрейв-сквер в Лондоне.

* * *

В пять часов снова зазвонил радиотелефон, лежавший на откидном борту «рейнджровера». Маккриди взял трубку, он был уверен, что его вызывает Лондон или «Архимед». Однако в трубке зазвучал жалкий, словно задыхающийся голос:

– Сэм, это ты, Сэм?

Маккриди опешил.

– Да, – рявкнул он. – Я.

– Я так виноват, Сэм. Я так виноват. Я все провалил…

– Ты в порядке? – требовательно спросил Маккриди.

Моренц зря тратил драгоценные секунды.

– В порядке. Скорей в дерьме. Сэм, я – конченый человек. Я не хотел ее убивать. Я любил ее, Сэм. Я любил ее…

Маккриди бросил телефонную трубку, разъединив линию. В Восточной Германии нельзя позвонить на Запад из телефона-автомата, все контакты граждан ГДР с Западом строго контролируются. Но в Лейпциге у Интеллидженс Сервис была конспиративная квартира, в ней жил восточный немец, работавший на Лондон. Из этой квартиры через систему спутниковой связи можно было передать сообщение на Запад.