Обманщики

Уинтер никогда не видел коронацию, так что ожидал почти чего угодно, но очень скоро убедился, что все его предположения ошибочны. Никаких возбужденных толп, никаких приветствий, барабанов, песнопений; вместо этого вожди провели его – в чем мать родила – через совершенно безлюдный кампонг и, храня все то же торжественное молчание, оставили одного во дворце Те Юинты, дворце, знакомом ему с самого раннего детства.

По понятиям маори дворец был огромен, он состоял из десяти отдельных комнат, в настоящий момент – пустых и голых. Из здания вынесли абсолютно все.

Уинтер присел на корточки посреди самого большого из помещений – огромного и великолепного (опять же по меркам маори) – тронного зала и начал ждать, что будет дальше.

Дальше не было ничего. Он ждал, и ждал, и ждал.

– Интересно, а доктора они тоже так встречают? – подумал Уинтер, растягиваясь на полу.

(Йейла тем временем осыпали гостеприимством, кормили и развлекали. У племени сохранились о нем самые лучшие воспоминания.) – Предполагаю, они предполагают, что я должен погрузиться в размышления, – в такие размышления погрузился Уинтер. – Об огромной ответственности, ложащейся на мои плечи. О моем долге перед предками и перед народом. Вот так. Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь, что буду честно стоять за дело Бога и отечества, неукоснительно исполнять Законы скаутов...

***

– Так вот, однажды утром приходит этот парень в свой ювелирный магазинчик, пораньше приходит – хотел бумаги привести в порядок. Только успел сесть за стол, как видит: подъезжает фургон, прямо к магазину.

Задняя дверца фургона открылась, вылезает оттуда мамонт, весь волосатый, расшибает бивнями стекло витрины, а затем сгребает хоботом все, что там лежало. После чего забирается снова в фургон и – только их и видели...

Негромкое шуршание и позвякивание. Уинтер посмотрел на звук и обнаружил, что в комнату проскользнула темно-коричневая девушка. У нее были волнистые черные волосы – у маори они всегда либо прямые, либо волнистые, курчавых не бывает – привлекательные полинезийские черты лица и юное, совсем еще подростковое тело. Последний факт был голой, неприкрытой истиной, так как вся одежда девушки ограничивалась цепочкой серебряных (вот оно, позвякивание) раковин вокруг талии.

– А это еще что за хренопень? – недоуменно спросил себя Уинтер. – Элемент ритуала? Или будущая моя супруга, она же королева? Могли бы хоть со мной посоветоваться!

Девушка не стала тратить времени попусту. Через мгновение она была рядом и молча сплелась с голым, беззащитным журналистом, весьма недвусмысленным, возбуждающим образом проявляя, как сперва показалось Уинтеру, более чем серьезное отношение к будущим своим супружеским обязанностям.

Вот именно – сперва, пока что-то не царапнуло ему ногу, чуть повыше подколенной ямки. Тренированные рефлексы не подвели, наследник маорийского престола молниеносно ударил свою так называемую будущую супругу коленом в пах и вышиб из ее руки бритвенно-острую раковину.

– Поджилки, говоришь? Вот так вы это, значит, придумали? – пробормотал Уинтер, глядя на согнувшуюся от боли вдвое девушку. – Нет, Одесса права, эти типы – далеко не клоуны. Хорош бы я был, охотясь на мамонта с перерезанными поджилками.

Он подхватил беспомощную девицу с полу и выкинул ее, словно охапку ветоши, через переднюю дверь дворца, но прежде доставил себе злорадное удовлетворение, до крови укусив голую коричневую задницу. С треском захлопнув дверь – чтобы показать решительность своих намерений, – он вновь обосновался на полу тронного зала, готовый к любому развитию событий.

Уинтер не успел еще осознать, что это нападение и собственная его реакция пробудили в наследном принце с детства прививавшуюся ему кровожадность.

Следующие полчаса прошли в полном спокойствии, и он вернулся к своему внутреннему монологу.

– Так значит, как я рассказывал в тот момент, когда нас столь грубо прервали, смотрит этот парень на отъезжающий грузовик, смотрит в полном опупении, а потом приходит кое-как в себя и звонит копам. Те являются и подходят к делу вполне серьезно, профессионально.

– Нам нужна какая-нибудь ниточка, зацепка. Ты усек помер машины?

– Нет, я видел только этого лохматого слона.

– А марка фургона?

– Не знаю, я и смотреть-то ни на что не был способен, кроме как на долбаного мамонта.

– Олл райт, а какой это был мамонт?

– Вы что, хотите сказать, что они бывают разные?

– Конечно. У азиатского мамонта большие висячие уши, как лопухи, а у американского мамонта – наоборот, уши маленькие и крепкие. Какие уши были у этого?

На этом вопросе Уинтер заснул.

***

Проснулся он от оглушительного шума и гвалта. Пришлось встать, открыть дверь и выглянуть наружу. Теперь кампонг был под завязку набит людьми, все они пели, вопили, топали ногами, лупили в барабаны. К дворцу шествовали племенные вожди, нагруженные шестифутовым королевским щитом Те Юинты и его же королевским копьем – Уинтер мгновенно узнал обе эти регалии.

– Уши! – пробормотал он. – Уши! Да откуда же мне знать? Этот долбаный мамонт натянул себе на голову чулок.