Обмануть смерть

До Феликса дошло, что, судя по поведению, некоторые вполне способны были понимать не только жесты здешних хозяев. Любопытно, но даже в «Книге удивительного народа» о таком не упоминалось. Произведение достаточно древнее, однако никто по сию пору ничего более подробного не написал. Почему автор пожелал остаться анонимом, не ясно. Когда впервые вышла книга, тоже спорят. Умудрялись приписывать даже Блору, хотя первый Грай сроду трактатов не писал и даже указы диктовал писцам. По крайней мере, первые существующие рукописные копии произведения относятся к его жизни и появились не раньше конца Первой империи.

Многие до сих пор не верят в истинность сказанного там. Человек описывал очень многое с точки зрения жившего внутри. Таких реальных случаев никто не знает. Помочь псоголовые иногда могли, некие контакты с горцами происходили достаточно регулярно, и все же присутствовало множество мелких подробностей из разряда неизвестных даже неслучайному человеку. Причем описание шло на приличном старом имперском и, без сомнения, было создано высокообразованным человеком, а не местным жителем.

Правда, одна из версий утверждала, что жители гор намного теснее общаются с нелюдьми, чем об этом знают в империи. Но сколько их, разных гипотез! Даже ему, не историку, простому солдату, почитывающему книги, известно с пяток противоречащих фактов. Во все времена псоголовые были интересны, и их неоднократно обсуждали. Тем более что покорить крато не удавалось, напротив, несколько раз человечество умывалось кровью при попытках продвинуться в глубину с виду разобщенной старыми счетами и горными хребтами страны. Хотя эта версия была наиболее логичной.

Люди между тем все прибывали из леса. Их собралось уже не меньше двух десятков. Человек пять были в жреческих рясах. Они деловито расчистили площадку, не касаясь мертвого тела. Поставили над лекарем палатку, будто оберегая его от непогоды или взглядов. Уселись кольцом вокруг и затянули древний гимн, прославляющий великодушного бога. Настолько старинный, что Феликс понимал одно слово из пяти. Горцы заворожено внимали, изредка встревая в ответственный момент с возгласом «Аминь». Собственно, поэтому он не сомневался, что звучат именно молитвы, а не сага о великих предках или еще нечто специфически туземное. Божье слово ни с чем не спутаешь, и звучит оно в мире абсолютно одинаково, от края и до края.

В тумане показалось легкое свечение, обезьяночеловек выразительно плюнул и развернулся, уходя. За ним побежалдемон, подтвердив догадку о некой связи. Как бы не родственница той самой Абалы, о которой поведала Маргат возле скального портрета. Отсюда и зверь-телохранитель. Занятно все же видеть воочию великие легенды прошлого, пусть и нить жизни повисла на тоненьком волоске.

Высокий жрец выразительно кивнул одному из обернувшихся горцев. Тот поднялся с колен и, подобрав отполированную дубинку, принесенную с собой, неторопливо двинулся к Яме. Остальные даже не шевельнулись. Из провала показалась Кара. Рука с амулетом опущена, лицо растерянное, губы дрожат.

— Как же так? — пробормотала она. Неизвестно, сознавала ли вообще, кто перед ней стоит. — Почему не вышло?

Ни слова не говоря, здоровенный мужик врезал ей в висок дубиной. Феликс невольно дернулся и ощутил у себя на плече твердую руку. Жрец недвусмысленно предупредил — сиди!

— Пролитие крови возле Ямы запрещено, — нараспев произнес человек в белых одеждах. — Наказание — смерть.

Женщина рухнула, и горцы одновременно сделали проклинающий жест. Пальцы сжаты в кулак. Большой и мизинец оттопырены. Мужчина с невозмутимым лицом принялся крушить ей своим дрыном кости, намеренно нанося удары по локтям, коленям, ребрам. Тело дергалось, но вряд ли она была жива. Феликс еще после первого удара увидел вытекающие наружу мозги. Это была казнь за нарушение традиций и правил. Тогда становилось понятно, почему его не тронули. И почему каждый считал правильным подняться, подойти и плюнуть на изувеченное тело.

Вообще достаточно странно, однако ни один из присутствующих не имел при себе оружия, включая и представителя псоголовых, якобы никогда не расстающихся с мечами. Ножи не в счет, хотя и таким, висящим на поясе, недолго зарезать. Это явная демонстрация мирных намерений.

— Но вы же могли предотвратить убийство! — гневно воскликнул Феликс. — Не дать ей совершить преступление!

— Каждый свободен в поступках, — невозмутимо заявил жрец. — Нет смысла останавливать, раз специально хочет совершить кровавое деяние. Не сейчас, так потом сделает. Сторожить бессмысленно, уговаривать глупо. Но за свободу воли положена расплата. И в этом мире, и в том. И потом, — совсем другим тоном намного тише сказал он, — не часто можно увидеть воскрешение Вечного бога. Ему ведь ничего не стоило попросить и всех вас, — он провел рукой по горлу. — Значит, шел сознательно и был готов к смерти.

— Ты про нашего лекаря? — поразился Феликс. На сарказм сказанное походило меньше всего.