Обмануть смерть

Когда я очнулся, ничего не понял. Кроме желания жрать, жрать и жрать, в голове ничего не было. Хорошо еще, что в развалинах нашлись остатки продуктов. Я просто принял как должное, что жив, и отправился в большой мир, к людям. Ну не сидеть же вечно в непонятных горах на складе еды, тем паче, ее бы и не хватило надолго.

Я понятия не имел, что делать. Не приехал ко мне из дальних краев наставник с белой бородой или мастер фехтования с подробными объяснениями по поводу моей ненормальности и терпеливыми ответами на недоуменные вопросы. Если и присутствовали они на свете, то где-то в другом месте нашлись более важные занятия. На вакантное место короля или великого мага мне отправиться не предлагали, пророчества подходящего тоже не нашлось. Кормить бесплатно не собирались, и на обочинах не валялись кошельки с монетами. Да и язык никто бесплатно не вручил в полном объеме. Пришлось учиться на ходу.

Что вокруг отнюдь не мой мир, пусть и средневековый, дошло далеко не сразу. Попробуй сообразить, на каком свете проживаешь, коли толком разговаривать не способен. Крестьяне аж до двадцатого века на лошадях и быках землю пахали, угоди в любую страну, в глубинку, и не сообразишь, какой век на дворе. Особенно коли досталась тебе в качестве места проживания замечательная Кампучия. Тамошних царей и годы сражений не то чтобы путал, а в принципе не знал и в школе не проходил.

А как окончательно уверовал в чужой мир, так и вовсе рот на замок. Еще не хватало сойти за сумасшедшего. Здесь цена жизни человеческой — копейка, и юродивых не привечают. Если пользы от тебя нет, то и кормить ни к чему. А выходцев из Ямы откровенно боялись. Как в дальнейшем выяснилось, имея на то веские причины.

Крутиться пришлось, по возможности осторожничая и не задавая глупых вопросов. Мало ли, может, тут принято во избежание пришельцев на костер отправлять. Уж от разговоров про Мать Земли и Яму в том городишке людей явственно корежило. Со временем я разобрался, почему, но тогда просто усвоил — тема, неприятная для окружающих. Лучше было помалкивать о происхождении.

Почему-то у меня в мире считают, что в древности все были страшно маленькими и слабосильными. Рост у местных действительно в среднем не сильно высокий, но попадались очень разные экземпляры. А на природных продуктах и дополнительной охоте все вырасталидостаточно крепкими. Не громадными богатырями, но жилистыми и выносливыми. Слабые просто не выживали, да и хронические болезни сводили в могилу очень быстро. Детская смертность огромная, зато и оставались самые лучшие.

Вот у меня рост сто семьдесят три сантиметра. Не слишком высокий по современным меркам, но любого при желании в бараний рог сверну. Да и научился за многие столетия кой-каким полезным вещам. Не рукомашеству с руконожеством, хотя иногда приходилось, а как быстро и качественно порезать любого на куски ножом. Это только в фильмах долго машут с дикими воплями. Достаточно одного точного удара. Раньше все больше саблей обходился, но я не Маклауд, чтобы ходить с ней по улицам. Вот нож, а лучше не один, всегда пригодится.

Неплохим я лекарем стал. И не только по здешним понятиям. Уж кровь девственницы с ослиной мочой в качестве лекарства никому не подсовывал и не считал зазорным выяснять у других полезные свойства растений. Это ведь также входило в обязанности врачующих — изготавливать всевозможные зелья и мази. Никто не озаботится привозить их централизованно за неимением здравоохранения и социальной защиты.

Без лишней скромности могу сказать, уважали меня. Женился, дети пошли. Было их не то семь, не то восемь, сейчас уже и не вспомнить, и выжили все, кроме одного, умудрившегося свалиться в овраг по пьяной лавочке и свернуть шею. Пить вообще вредно, а в его возрасте особенно. В целом вышел интересный результат, несчастный случай не в счет.

В те паршивые времена мерли младенцы с подростками как мухи, не вызывая у родителей особых страданий по этому поводу. Бог дал, бог взял. Так и прожил бы в своем грязном сарае до самой смерти от старости. А вот удалось бы мне вылезти из могилы или нет, еще большой вопрос.

Под пятьдесят мне было, когда снова гром грянул. Намного позже я выяснил первую точную дату своей жизни в новом мире. Падение Парессы. Так назывался город, где я обосновался, и событие угодило в летописи, так что не ошибешься. Давно к этому шло, но в те времена я еще не знал, что нечего дожидаться худшего, надо уносить ноги. Все на что-то надеялся. В общем строю, плечом к плечу и прочая белиберда. Парочку воинов, лезущих по лестнице, успел прикончить, стоя на стене, а потом заработал стрелу в грудь и свалился.