Обмануть смерть

Эк его прорвало. Злоба на всех подряд так и брызжет. Ну что не в доме фема родился, и так ясно было. Но вот почему-то вместо радости от того, что стал все же одним из немногих (магов ведь на каждом шагу не встретишь, а главный Храмэто определенный и немалый уровень), в каждом видит врага. Любопытно…

— Это случается, — понимающе проговорил вслух, — когда сдавал на мастерство и получал лицензию, подробно изложил все сведения про резекцию желудка, а в результате — запрет. Жрецы так делают, точно знаю. Обидно, да. Ставят препоны неизвестно с какой целью. По мне, чтобы лишний раз продемонстрировать власть. Дай Храм волю талантливым специалистам, не только про себя речь веду, и труды их украсят жизнь человечества, укрепят веру. А мы имеем то, что есть. И что по этому поводу плакать?

— Делаешь операции нелегально?

— Конечно, нет! — с негодованием воскликнул я. — Правила соблюдаю от и до. Я лекарь и не желаю на старости лет угодить под следствие ваших недоумков из Высматривающих.

— То есть, при необходимости просто называешь операцией по удалению опухоли?

Определено в тоне насмешка. А то кто-то не в курсе, насколько храмовые правила и инструкции для лицензированных умельцев скользкие и расплывчатые. Никто не сознается добровольно в подобных проделках. Не вскрывать же больного или труп. И то, и другое прямо запрещено. Значит, исключительно внешний осмотр и опрос. Правда и делают такие вещи немногие. Мало уметь провести операцию теоретически или иметь наркотик для отключения сознания и боли. Без регулярной хирургической практики человека убить легче легкого. Скорость операции, потеря крови и шок самого большого богатыря отправят на встречу с высшими силами моментально.

— Я делаю, что могу, — сказал неопределенно. — Три четверти оперированных умирают от гнойного заражения. Это наше проклятие, и меня, например, всю жизнь преследует зависть к магам, у которых таких случаев практически нет. Ну я не из вашей компании, и что? Мой «Хирургический опыт» достаточно известен в профессиональных кругах.

Только по одним учебникам медицину не выучишь. Важно видеть и знать примеры врачебного искусства, впитывать их в себя, учиться на них. Приобретать личный опыт, сначала в качестве помощника, затем самостоятельно, под присмотром. Вот Бениле дал максимум возможного в наших условиях. Постепенно, подготовив и сотню раз предупредив об осторожности. А ко взрослым, пусть и готовым учиться, надо долго присматриваться. Талантливый хирург вовсе не всегда хороший человек. Иной донесет быстрее звука о неподобающих действиях. А умный сначала возьмет все у учителя, и лишь потом побежит в Храм.

— Я читал, — неожиданно сказал Ранер.

Не удивлен. Даже магу надо представлять, что именно он собирается совершить. А то ведь недолго, вылечив одно, загубить другое. Организм — дело достаточно хитрое, и не представляя взаимосвязи органов, бессмысленно вторгаться в человека даже с желанием помочь.

— Толковый учебник. Просто, доступно, схемы на иллюстрациях. Не думал, что придется общаться с автором.

— Вот это для меня по-настоящему приятные слова. Никто не лишен тщеславия.

— Но ты же не хочешь власти!

А этого, дорогой, я не говорил никогда. Значит, информацией вы обмениваетесь. Если не с Талматом, то с кем-то повыше. Ожидаемо. Дружба-дружбой, а службу не забываем.

— Есть еще профессиональное удовлетворение, — объяснил вслух. — Быть лучшим, известным в своей среде, получать просьбы о помощи от коллег и иметь возможность выбирать, кому написать, а кого послать в известном направлении, приятно для самолюбия. Я был первым лекарем на западе, и никто с этим не спорил. А в Карунасе в лучшем случае в пятерке. Ну и сдалась мне столица?

— У нас гонорары больше, — очень серьезно сказал маг.

— Да мне и так хватит на три жизни! Иные предлагали настоящие сокровища за приезд. Иногда брал. Почему нет? Зато много лет никто не смел указывать, куда идти и что делать! Ты думаешь, мне вот эта замечательная экспедиция нужна? Это у вас какие-то дикие идеи, а я жил спокойно и не тужил. Не напрашивался, поклонения не требовал. Теперь за мной ходит толпа народа и строчит донесения.

— Не преувеличивай, — после паузы сказал он.

— А ты передаешь. Как бы не лично первосвященнику.

Опровержения не последовало.

— Мне гораздо приятнее с легионерами сидеть, — сказал сердито и демонстративно повернулся, чтобы уйти.

Немного понервничать напоказ не помешает. Да и обдумать кое-что имеет смысл. В одиночестве все равно побыть не дадут, так лучше пойду к солдатам.

— Всю душу вымотала качка!

— Да, погубит бог тех, чьи приказы гонят людей за пределы столь огромной империи, будто в ней заняться нечем! — сказал один из легионеров.

— Тихо, — прошипел другой. — Лекарь идет.

— Как в порт прибудем — сразу в кабак, — мечтательно произнес еще один явно для моих ушей.