Обманутая

— Но вы выдвигали слишком много предположений, а вам было прекрасно известно, что люди ухватятся за них и начнут распространять. Слухи — мощная штука. Стоит пустить слух, и он начинает разрастаться, как снежный ком. И если хотите знать, эти слухи причиняли значительную боль моей матери. Они причиняли боль Лауре и Дебре, но самый большой урон они нанесли Скотту. Неужели вы думаете, он был бы когда-нибудь обвинен в изнасиловании, не создай вы для этого соответствующих условий? Никогда. Он чертовски хороший парень. Он не заслужил этого, как не заслужила Дебра, чтобы дети смеялись за ее спиной в школе, как не заслужила Лаура упадка в своем бизнесе, как не заслужила Лидия сердечного приступа. Но если вас увлекает такое проявление власти, что ж, пользуйтесь ею. — Кристиан умолк, больше всего желая повернуться и уйти, но что-то продолжало удерживать его. — Зачем? Зачем вы это сделали?

— Кристиан, ты деловой человек. Ты должен знать ответ на этот вопрос.

— Вы делали это, чтобы создать популярность газете? — не веря своим ушам произнес Кристиан. — И вы могли быть таким жестоким, учитывая те отношения, которые когда-то связывали вас с моей матерыо?

— Бизнес есть бизнес.

— Надеюсь, это не так. Надеюсь, я никогда не совершу ничего подобного.

— По-моему, ты тоже не ангел, — криво усмехнулся Холмс. — Я следил за твоими похождениями, когда ты учился в школе. Ты и в этом был сыном своего отца. И во многом другом также. Посмотри фактам в лицо, Кристиан. Ты можешь осыпать меня какими угодно ругательствами, но ярость твоя вызвана лишь тем, что ты видишь во мне те же черты, которые критикуешь в себе. Яблочко от яблони недалеко падает.

Кристиан задумался над этим, глядя на человека, который был его отцом. Да, он свободно мыслил. Он был независим, непочтителен, иногда даже беспечен, и все это были свойства личности Гарри Холмса. Но никогда в своей жизни он не использовал власть, чтобы причинить кому-нибудь боль.

— В существенных вещах я не похож на вас, — произнес он спокойным голосом и расправил плечи. — И за это я должен благодарить собственную мать. Возможно, я унаследовал кое-какие ваши черты, но от нее я получил способность к состраданию. Она подарила мне умение любить.

— И к чему это тебя привело? — осведомился Холмс более резко, казалось напуганный убежденностью Кристиана. — У тебя было много женщин, но ты так никогда и не женился. Тебе сорок семь лет. Так и не удалось найти верную женщину, да?

— Я не просил у женщин верности себе, — еще спокойнее ответил Кристиан. — В отличие от вас, я не вступаю в брак и не развожусь для того, чтобы снова вступить в брак и снова развестись. Я с большим уважением отношусь к институту семьи. Возможно, это еще одна черта, которую я унаследовал от своей матери. Она любила вас, но она заключила сделку. Она сдержала свое слово и вышла замуж за другого. Она была верна ему, она сделала его счастливым, и сама была счастлива.

— Фрай был тряпкой, — фыркнул Холмс. — Она допустила ошибку, когда бросила меня.

— Она никогда так не считала.

— Я бы сделал ее в десять раз счастливее, чем он.

— И одновременно в десять раз более несчастной. Теперь, когда я познакомился с вами, я считаю, что она приняла верное решение.

Кристиан догадывался, что немногие могли позволить себе так разговаривать с Гарри Холмсом, и испытывал от этого удовлетворение: на лице Холмса была написана ярость, что доставляло ему бесконечное удовольствие. Однако уже в следующее мгновение старик предпринял попытку вернуть себе самообладание и произнес с расчетливым спокойствием:

— Все правильно, ты мой сын. Точно такой же бойкий на язык, точно такой же яростный.

— Дело не в ярости. Когда я думаю о том, кто вы такой и что вы сделали, я просто испытываю к вам сильнейшую антипатию. Но если вы считаете, что это может толкнуть меня на путь мести, как вас, вы ошибаетесь. Для этого мне придется слишком через многое переступить.

— В том числе и через нее? — Холмс кинул взгляд куда-то за плечо Кристиана.

Кристиан посмотрел туда, где стояла Лаура. У нее был такой замерзший, такой встревоженный вид, что он тут же подозвал ее. Когда она приблизилась, он обнял ее и прижал к себе.

— Познакомься с моим отцом, Лаура. Много лет назад Лидия бросила его. Я думаю, именно поэтому он преследует и травит нас.

— Джеффри Фрай настоящий преступник, — оправдывающимся тоном произнес Холмс. — Он заслуживает того, чтобы его заклеймили и выставили на всеобщее обозрение, что я и собираюсь делать в своих редакционных статьях.

— На вашем месте я не стал бы этого делать, — предостерег его Кристиан. — Моя мать мертва, может, вам не стоит забывать об этом?

— Да? А какое отношение ее смерть имеет к моей работе?

— Никакого, если вы снова не начнете писать о моей семье. Если Джеффри когда-нибудь будет найден и предстанет перед судом, вы сможете опубликовать все известные факты. Но если что-либо в ваших публикациях будет хоть отдаленно напоминать клевету, вам придется ответить мне за это.

— Это угроза, дружище? — с самодовольным видом осведомился Холмс.