Обманутая невеста, или отбор в академии драконов (СИ)

— Нет, не учится! — спешно ответила она, почему-то заволновавшись. Яридор повернулся к ней, а я развел руками Себастьяну.

— Как видишь, — усмехнулся я, снова глядя на Яридора. Камзол у него был расстегнут. Тут как бы и крабу понятно было, чем они там собрались заниматься.

Я быстро попрощался, и зеркало погасло.

— Убедился? — спросил я, глядя с улыбкой на Себастьяна, который снова зыркал в списки, а потом искал глазами еще одну бумажку. — Как видишь, брат там не один. А с девушкой. А потом ты спрашиваешь меня, почему он тебя не любит.

Вернувшись в кресло, я видел, как Себастьян роется в бумагах.

— Сейчас вы перестанете улыбаться! — объявил он, тут же бурча: “Куда я ее засунул? А! Вот! Личное дело Нинивэ Морвейн!”. Посмотрите! Посмотрите внимательно! Если вдруг она пройдет отбор, то что потом скажут про будущую королеву? А сплетен не оберешься!

Он расправил бумагу, а я подпер рукой щеку.

— Итак, вы в курсе, что она пыталась сжечь Академию? — спросил Себастьян, а я вспомнил Нину и попытался представить ее в роли поджигательницы. — Но это еще не все! Она попыталась подмешать приворотное зелье принцу Искадору, а потом пряталась в туалете от преподавателя, который случайно попробовал чужую еду. Ошиблась немного! Но это еще не все. Она попыталась … простите… изнасиловать студента мужского пола на лестнице!

Я снова представил маленькую хрупкую Нину, которая схватила здорового парня и попыталась сорвать с него одежду. Парень орал, как маленькая девочка, прикрывал грудь руками и всячески пытался сохранить свою честь! Где-то над ними летала Пипка и давала советы.

— Ты уверен? — спросил я, видя, как Себастьян подает мне личное дело.

Нет, ну Нина симпатичная девушка. Я бы даже сказал, красивая… Я на секунду попытался представить, что не устроило парня в Нине, и понял, что звучит как-то абсурдно.

Но в документах все было четко изложено. И не только это! Несколько раз Нина срывала занятия, вела себя ужасно, призывала каких-то чудовищ, разгуливала по столу, за которым сидели студенты, читала непристойные стихи собственного сочинения. В которых из цензурных слов были: “В, на, под, тебя”.

— Ну что? Довольны? — спросил Себастьян, глядя на меня с гордостью. — Глядите, кого вы пригрели на груди! Бунтарка, хулиганка, хамка!

— Я поговорю с ней, — произнес я, направляясь в ее покои. Маленькая хрупкая Нина никак не вязалась с образом бунтарки. Быть может, она мне сама объяснит, в чем дело?

Я не любил, когда кто-то нарушает порядок Академии. Представив на секунду, как внутри Академии бушует пожар, а студенты бегают ко мне с криками, что к ним приставала Нина, я все же решил постучать в ее комнату.

— Войдите, — послышался слабый голос.

Я толкнул дверь, видя Нину, лежащую на кровати. Что с ней? Ей плохо?

Сейчас, в комнате, лежа на кровати в красивом платье, она напоминала принцессу, которая прилегла отдохнуть. Она была такой маленькой, такой худенькой, что мне стало как-то не по себе…

— Я хотел бы с тобой поговорить, — холодно произнес я, понимая, что мне не нравится ее бледность. Лицо у нее было, словно обескровленное, под глазами залегли тени. Вид у нее был очень болезненный.

— О вреде алкоголизма для молодого организма? — послышался на ухо голос Пипки. Нина тоже принюхалась. Сколько я буду объяснять людям, что я — не пью! Что некоторые зелья пахнут так, словно я весь вечер пил?

— Я не пил! — пояснил я, слыша, как хихикает Пипка. — Это зелье имеет такой побочный эффект.

— Ой, знаем мы эти зелья! — фыркнула Пипка, резво летая вокруг меня. — Пить в одиночку вредно! Я же говорила тебе, что он — алкаш!

Она повернулась к Нине, а та удивленно распахнула глаза. О, Тиамат! Да она еле живая. Черты лица заострились, нос показался остреньким.

— Я же сказал, это зелье! — раздраженно заметил я, но тут же посмотрел на Нину. Не нравится мне все это.

— Так мы тебе и поверили! Огнедышащий дракон! Хоть в нашу сторону не дыши, договорились? — послышалось на ухо хихиканье.

Я подошел к кровати, а Нина почему-то заволновалась, видя в моих руках свое личное дело. Ну разве я ругать пришел? Я пришел помочь. У девочки явно было трудно детство, раз она так себя вела.

— Можем поговорить? — спросил я, стараясь говорить мягче.

— Да, конечно, — кивнула Нина, пытаясь встать с кровати. Но потом передумала.

Я присел в кресло, рассматривая ее тонкие руки. Что-то здесь явно не так! Надо будет осторожно у нее поинтересоваться.

— Я понимаю, что у тебя было трудное детство, — я решил начать издалека. Нина удивленно посмотрела на меня. Бледность, слабость… что еще?

Она кивнула, соглашаясь. Ну, это уже хорошо. Хотя, ее прошлое волновало меня сейчас намного меньше, чем ее здоровье. Может, действительно устала?

— Я так понимаю, что вот это все правда? Да? — спросил я очень серьезным голосом. И показал документы.

— Ну, как бы да, — согласилась со вздохом Нина. Взгляд у нее был встревоженный. Неужели думает, что я ее отругаю?

— Понимаешь ли, у нас не приветствуется в Академии попытка ее сжечь. — постарался мягко донести мысль я.