Обманутая, но торжествующая Клио (Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке)

Видимо, это последнее обстоятельство заставило министра иностранных дел Великобритании Остина Чемберлена в своей ноте Раковскому настаивать на подлинности "письма Зиновьева". Констатировав аргументы Раковского в пользу фальсифицированного характера документа, Чемберлен далее писал: "Правительство Его Величества не может принять этих утверждений, которые опровергаются ссылкой на официальные издания и ежедневную прессу Союза". По его мнению, об этом же свидетельствует и интервью самого Зиновьева, а также иные "сведения", находящиеся в распоряжении правительства Великобритании[29].

"Письмо Зиновьева", или, как его стали называть, "красное письмо", почти тотчас после опубликования стало предметом общественного внимания. В течение октября--декабря его подлинность, обстоятельства опубликования, политические последствия во внутриполитической борьбе Великобритании и международный резонанс не раз дебатировались в парламенте Великобритании. Р.Макдональд, лидер лейбористской партии, проигравшей на выборах, в своей речи в парламенте 9 октября прямо обвинил консерваторов в использовании "письма" для достижения своих политических целей -- "для создания паники в сознании старых дев", потребовав продолжения расследования обстоятельств его появления. В ответ на это представитель консервативной партии генерал Г.Крофт заявил, что нет никакого смысла продолжать такое расследование, поскольку "красное письмо" выглядит очень безобидным на фоне официального заявления Зиновьева о планах и действиях Коминтерна, Тратить время и средства на такое расследование, продолжал Крофт, имеет смысл только в том случае, если "письмо сможет доказать, что в Зиновьеве произошла перемена и что он действительно стал более скромным революционером по сравнению с тем, каким он был"[30]. С ним решительно не согласился член парламента от лейбористской партии М.Джонс, поддерживавший идею продолжения расследования. В дискуссию был вынужден вмешаться новый премьер-министр С.Болдуин, который заявил, что созданный правительством специальный подкомитет уже рассмотрел всю совокупность имеющихся фактов и пришел к выводу, что не может быть сомнений "в аутентичности" письма[31]. Однако привести в подтверждение этого заявления какие-либо доказательства он отказался, ссылаясь на их агентурный характер.

Объяснение Болдуина не удовлетворило многих членов парламента. Если письмо подлинное, заявил полковник К.Кенворти, то почему не возбуждается судебное дело против А.Мак-Мануса, британского подданного, чья подпись также стоит под письмом? Для нейтрализации подобного заявления министр внутренних дел консерватор Д.Хикс был вынужден сообщить фамилии членов подкомитета, проводивших изучение письма, пытаясь авторитетом этих лиц закрыть вопрос о представлении фактических данных, в том числе полученных агентурным путем. На последовавшие и после этого требования предоставления доказательств Хикс категорически заявил: "За нашей ответственностью как кабинета, мы находим, что письмо подлинное. Таким оно и является в действительности. Уважаемые члены должны выбрать -- верят ли они словам Зиновьева или утверждению комитета британского кабинета". На реплику о заключении комиссии британских профсоюзов он вновь повторил: "Я указал, между чем надо выбирать. Уважаемому депутату представлена свобода верить в то, что ему нравится. Стране предоставлена свобода верить в то, что ей нравится, и, я думаю, она будет верить тому, чему верю я"[32].