Обманутая, но торжествующая Клио (Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке)

В своих воспоминаниях о связях Раменских с Пушкиным Антонин Аркадьевич еще ни словом не обмолвился о письме Пушкина к Алексею Алексеевичу Раменскому от июля 1833 г., помещенном в "Акте". Но уже в 1979 г. пересказ этого письма опубликовал А.Пьянов, обнаруживший его вместе с Антонином Аркадьевичем на шмуцтитуле одного из томов журнала "Библиотека для чтения" за 1837 г.[330]

Четвертой по времени возникновения версией является версия, которую условно можно было бы назвать "следом Антонина Аркадьевича". Впервые этот "след" обнародывается в 1962 г., когда появляется первая большая публикация об Антонине Аркадьевиче, повествующая о юности бологовского учителя, его знакомстве с М.Горьким и Н.А.Островским, борьбе за коллективизацию[331]. С тех пор Антонин Аркадьевич становится одной из центральных фигур всех публикаций о роде Раменских. В статье Дилигенской он представлен как инвалид Великой Отечественной войны[332]. Сообщение ТАСС в январе 1963 г. характеризовало его как одного из самых замечательных представителей рода, отмечающего свое 200-летие[333]. В год 50-летия Антонина Аркадьевича (1963 г.) газеты и журналы посвятили ему целый цикл восторженных статей. "Коммунист остается в строю" -- так называлась статья, рассказывавшая о мужественной жизни Антонина Аркадьевича. Она сопровождалась подборкой стихов героя статьи -- "Клятва", "Мое поколение", "Коммунист", словно бы иллюстрировавших все сказанное о нем[334]. "Гордимся таким человеком" -- этот очерк Горской повествовал о жизни и борьбе человека, оказавшегося прикованным болезнью к постели, но не утратившего силы воли, мощи духа, яростного желания и умения работать[335]. Начиная с 1964 г. все чаще и чаще в печати стали появляться и публикации самого Антонина Аркадьевича: циклы патриотических и интернациональных стихотворений, воспоминания о выдающихся земляках-партийцах[336].

Одной из ключевых в развитии "следа Антонина Аркадьевича" стала статья Б.Булатова "В гостях у мужественного земляка". Едва ли не впервые здесь сообщалось, что Антонин Аркадьевич "пишет летопись" династии Раменских. Чтобы у читателей не возникало сомнений в литературных способностях автора и его целеустремленности, Булатов рассказал о том, как еще в 1935 г. комсомолец Антонин написал целую книгу о бологовских комсомольцах. С этой книгой он пришел в ЦК ВЛКСМ, где ему посоветовали поговорить с Горьким. Горький принял начинающего писателя-комсомольца, положительно отозвался о его рукописи, порекомендовав отнести ее в издательство "Молодая гвардия". Он же направил его к Островскому, встреча с которым навсегда осталась в памяти Антонина Аркадьевича[337].

Нет необходимости здесь подробно рассказывать о всех других публикациях, посвященных Антонину Аркадьевичу. Отметим лишь несколько важных для темы настоящей главы обстоятельств. Все публикации в части описания жизни и деятельности Антонина Аркадьевича до начала 60-х годов неизменно и исключительно восходили к его собственным устным свидетельствам. Постепенно они были оформлены в виде письменных воспоминаний. Нам известна, очевидно, часть его воспоминаний -- рукопись, озаглавленная Антонином Аркадьевичем "Тридцатые годы. Из воспоминаний старого комсомольца", датированная 1974 г.[338] Здесь зафиксированы многие из приведенных выше фактов его биографии. В уже цитировавшейся выше главе воспоминаний, посвященной Пушкину, Антонин Аркадьевич свидетельствует: "Дело в том, что 40 лет своей жизни я посвятил разысканию, сбору и изучению материалов о связях с Тверским краем передовых людей нашей Родины. В 1932 году, будучи студентом Московского университета, по настоянию моего деда, учителя села Мологина Николая Пахомовича Раменского, я вступил в обязанности семейного хранителя библиотеки и громадного архива, охватывающего историю нашей семьи больше чем за три века. Продолжая работу своих предков, в 30-е годы я продолжал разыскание материалов о революционном движении в Тверском крае, материалов о семье Ульяновых и Ленине. Несмотря на гибель от рук немецко-фашистских захватчиков всего архива, сожженного вместе с домом в Мологине в конце декабря 1941 года, в послевоенные годы мне удалось собрать воспоминания старых членов семьи и друзей, а также разыскать некоторые материалы"[339].